– Не удалось с ним связаться.
– Хорошо, как докричишься до Евстратова, вызывай сюда. В этой истории надо разобраться. Не верю, что он вдруг ни с того ни с сего подружился с Темными. А лучше отправь к нему пару ребят… но не сейчас. Сегодня, я тебя прошу, оставь на время все дела и займись этим кровососом. Всех поставь под ружье, пусть патрулируют улицы с шести вечера до шести утра. Сядьте в засады. Останавливайте всех подозрительных. В общем, не стесняйтесь в средствах.
– Борис Игнатьевич, вам не кажется, что история с вампиром – еще один отвлекающий маневр перед Вальпургиевой ночью? Он же словно дразнит нас.
Кулак Гесера сжался так, что побелели костяшки, однако голос остался ровным:
– Возможно. Возможно, Андрей. Но наш долг – защитить людей.
– А что Завулон говорит об этом?
– Негодует. Предложил своими патрулями усилить наши.
– О, лицемер…
– Он шлет письма в бернский Трибунал, представляешь?
– Что в них?
– Могу только догадываться. Какие-нибудь доносы. Но там не станут разбираться: с их точки зрения это просто наши дрязги. В общем, смотри, – он вздохнул, – тридцатого апреля рано утром мы с Ольгой и Семеном вылетаем в Швейцарию. Нас пригласили на один формальный, но важный ужин… но в действительности, я думаю, они не хотят, чтобы я мог хоть как-то… хоть потенциально вмешаться в шабаш. Я не могу отказать. Так что тебе и твоим ребятам придется действовать самим.
Некоторое время было тихо. В открытые двери плыл сигаретный дым.
– Очень жаль, Борис Игнатьевич.
– Чего тебе жаль, дозорный?
– Мне жаль, что инициатива все время у них. Мы лишь обороняемся, пытаясь просчитать их ходы.
– Такое настало время… Вспомни шестидесятые. Мы наступали, они пытались отбиваться. Маятник качнулся в другую сторону. Но Сумрак уравняет всех.
* * *
Я перестал дневать дома. События дней и ночей смешались у меня в голове, как картинки в калейдоскопе. Я литрами пил кофе, чтобы держаться на ногах, но через некоторое время даже кофеин перестал выручать. В какой-то из дней я присел на минутку на тренировочный мат в нашем офисе и сам не заметил, как провалился в глубокий сон без сновидений.
Проснулся я от поцелуя в губы. И увидел перед собой смеющееся лицо Женьки.
– Скучал по мне, Котяра?
Ее длинные волосы, и без того прекрасные, завились и блестели – похоже, побывала в парикмахерской. Не припомню, чтобы раньше Рысь делала что-то подобное со своей прической; максимум – стягивала резинкой хвостик, чтобы в драке волосы не лезли в глаза. Постойте, а это что? Платье? Синее короткое платьице, почти не скрывающее длинные стройные ноги.
– Привет, Рысь. Тебя не узнать, – сказал я, – погоди, ты что – в туфельках?
– Как тебе? Нравится? – Она покрутилась передо мной. – Если не нравится – выброшу и сожгу все нафиг.
– Нравится, – засмеялся я. – Тебе очень идет.
Мы обнялись… и в этот момент в зал вошли Нелли и Скиф.
Светлая волшебница равнодушно скользнула по нам взглядом и прошла к стойке с мечами. Скиф же посмотрел на нас с неодобрением.
– Милуетесь? Как насчет того, чтоб делом заняться?
– Шеф, ты только дай команду, – усмехнулась Женька.
Скиф остановился посреди зала, растерянно глядя на короткое платье Рыси.
– Что-то случилось? – спросил из коридора Квинт.
– Сегодня ночью убит единственный свидетель по делу нашего серийного вампира.
– Спайс? – Я поднял голову. – Он же ничего полезного не знал.
– Значит, знал, но сумел скрыть. Или его убрали просто на всякий случай.
Все, кто был в офисе, обступили Скифа, лишь Нелли осталась стоять в сторонке, придирчиво разглядывая свой любимый японский меч.
– Что теперь остается? – спросил Квинт. – Только облавы да засады? Видели вы когда-нибудь такого бойкого новичка?
– Это даже хорошо, – сказал я вполголоса, и все посмотрели на меня, – да, хорошо. Теперь есть хоть какая-то определенность. Нужно дальше работать по Спайсу, проверять его связи, перетряхнуть всю его жизнь.
Квинт покачал головой:
– Большой Дозор уже все перетряхнул.
– Значит, нужно перетряхнуть более тщательно.
– У нас мало времени. Вечером мы должны выдвигаться в дозор. Это приказ сверху.
Я посмотрел на часы:
– Сейчас только половина третьего. Давайте разделимся. Кто-то проверит квартиру Спайса, кто-то загородный дом, кто-то сходит к нему на работу. А в шесть встретимся здесь и присоединимся к патрульным.
– Хорошо, – сказал Скиф, – тогда едем прямо сейчас.
Я подошел к Нелли и взял ее за руку. Девушка посмотрела куда-то сквозь меня и вернулась к созерцанию лезвия.
– Послушай…
Я и сам не знал, что хотел сказать. Если бы наши с ней отношения выходили за рамки двух-трех невинных свиданий, наверное, имело бы смысл извиниться. А так…
– Все в порядке, Кот, – тихо прозвучал самый прекрасный на свете голос, – тебе не нужно ничего объяснять.
– Но мы с тобой…
Я мог бы напомнить ей о том, как она сама жарко обнималась с шефом. Да и сейчас они пришли в офис вместе. Конечно, я не сказал ничего подобного.
– Ты волен делать все, что тебе хочется, Матвей. Я никогда не давала тебе оснований действовать иначе.
Подбежала Женька, приобняла меня за плечо:
– Кот, у нас мало времени.
Она старалась вести себя как ни в чем не бывало, но все ее веснушки потемнели от волнения.
– Едем, – бесцветно ответил я, – пока, Герда.
Дача Спайса находилась в пятидесяти километрах от Москвы по Ярославке. Я предоставил Женьке вести машину и украдкой наблюдал за ней, предаваясь невеселым размышлениям. Девушка открыла окно, и прохладный весенний воздух врывался в салон, разметав ее рыжие волосы. Она покусывала нижнюю губу, и я понял – в душе у нее сейчас полыхает огонь.
Не забывай, сказал я себе, Рысь – дикая кошка. А кошки не только влюбчивы, но и ревнивы. Как бы Нелли в ближайшее время не пришлось столкнуться с проблемами. Только этого не хватало.
– Женя, – сказал я тихо, – обещай мне, что мы останемся командой, что бы ни случилось.
– В чем дело, Котя? Ты во мне сомневаешься? – Она криво усмехнулась.
– Я верю, что Скиф прав. Однажды ты станешь самым сильным бойцом в Дозоре. Но для этого придется проделать долгий путь.
Женя перестала ухмыляться:
– Вчера мы уже все обсудили со Скифом. Не менжуйся, напарник. Я обещала ему среди своих оставаться тихой домашней кошечкой.
