Телефон продолжал упрямо звонить, разбивая уют и теплую тишину нашего купе. Я не без труда откопал его в кармане джинсов в куче сброшенной на пол одежды.
На определителе тускло мерцал номер шефа. Резкое, как укол, предчувствие беды накрыло меня.
– Вот же тебе не спится в кромешную рань, – прошептал я, нажимая кнопку «принять вызов». – Алло? Я слушаю!
Вместо ответа из крошечного динамика донеслось лишь какое-то неясное бормотание.
Мы с Нелли замерли над трубкой, напрягая слух, пытаясь разобрать хоть что-то в этом хаосе звуков. Вскоре звуки сложились в слова, и хотя смысл их еще ускользал от нас, но голос мы узнали сразу. Этот голос мы отличили бы даже в хоре демонов ада. Страх обрушился на меня словно ледяной душ – а следом за ним накатило чувство обреченности.
Это был голос Дориана.
Глава 4
30 апреля 1998, 05:52
16 часов 08 минут до начала шоу
Куно в ту ночь успокаивал нервы народным методом. Скиф распустил дозорных по домам с приказанием хорошенько выспаться – но прежде наш немецкий стажер заглянул в «Глубокий Сумрак» и в одиночестве влил в себя шесть больших кружек «Шпатена». Подъезжая к своей квартире в Хамовниках, он понял – этого явно недостаточно, и взял в магазине бутылку водки «Распутин».
До двух часов ночи он разрешил себе не спать. Все это время немец просидел перед видеомагнитофоном и телевизором, прокручивая кассеты со старыми клипами «The Doors» и «Scorpions». Куно методично, рюмку за рюмкой, опустошал бутылку, закусывая сыром и крекерами, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает. Куно жил один – не везло ему с девушками в России. Нравилась Женя, и он даже пытался неуклюже ухаживать за ней, но что-то не срослось. Большая квартира пустовала. Немец занимал только одну комнату, да и то приходил лишь на несколько часов в сутки – выспаться. Ровно в два часа ночи он выпил последнюю стопочку, поставил бутылку рядом с урной на кухне и, пошатываясь, прошелся по комнатам, выключая свет.
Куно аккуратно сложил одежду на стул, забрался под одеяло и погрузился в мрачное забытье, в котором далекий голос Джима Моррисона пел бесконечную песню об оседлавших шторм, и тени снов двигались в разогретом водочными парами космосе, предательски ускользая из поля зрения.
И когда ранним утром Куно открыл глаза и увидел склонившиеся над кроватью размытые силуэты, он принял их за продолжение беспокойного сна.
– Verpisst euch, ihr Arschlöcher!
[14] – грубовато приветствовал пришельцев Куно и попытался спрятать голову под подушку – но не тут-то было. В то же мгновение что-то тяжелое опустилось ему в область солнечного сплетения. Бедняга, задыхаясь от боли, скорчился на кровати.
– Сними это, дружочек, – сказал притворно ласковый голос, и рука указала на янтарный амулет.
Разбитый похмельем, ошеломленный Куно все-таки сделал попытку бежать. Будь он в ясном уме и твердой памяти – наверное, смог бы оказать достойное сопротивление. Но Куно был пьян и плох. Он не успел сделать и двух шагов по направлению к окну, как резкий удар в спину сбил его с ног.
– Сними это, и я, возможно, сохраню тебе жизнь, – снова прозвучал голос из мрака.
Куно поколебался минуту и медленно стянул с себя амулет.
* * *
Фрейд из офиса поехал прямо домой, в Коньково. Он не спеша разогрел холостяцкий ужин, съел его под ночной выпуск новостей по ТВ и принял душ. Затем лег на старую скрипучую кровать и долго лежал в темноте, глядя на игру теней на потолке. Сон не шел. Анатолий был готов к этому: он наложил на самого себя «Морфей» и вскоре спал спокойным крепким сном.
Среди ночи что-то разбудило его. Старик сел на кровати, нашел под подушкой часы и поднес их к слабому свету уличного фонаря. Стрелки приближались к шести утра. Рано. Можно еще поспать.
Из-за чего ты вскочил?
Анатолий прислушался к звукам ночи. В квартире было тихо, за окном едва слышно шелестел на ветру клен.
Использовать «Морфей» снова Фрейд не решился – так можно было не проснуться вовремя.
Он со вздохом поднялся с кровати, зажег свет и принялся одеваться.
На кухне включил электрочайник и подошел к окну. Что же тебя разбудило? Простое предчувствие? Что пробралось в твой стариковский сон и вытолкнуло из него?
Небо за верхушками кленов едва заметно посветлело. Скоро начнется длинный, наполненный тревогами день.
Чайник забурлил. Фрейд насыпал в заварник хорошую порцию чая, залил горячей водой.
Какой-то звук за окном заставил его замереть на месте.
Вот опять. Что-то быстро коснулось стекла.
Шестой этаж. Кто может подняться на такую высоту? Ночная птица? Или…
Чувствуя, как встают дыбом по всему телу мельчайшие волоски, он снова подошел к окну. На стекле, едва заметная, переливалась радужная пленка энергетического барьера. В отличие от Куно старый эксперт надежно защитил свой дом.
Пустой двор. Спящие клены. Полоска рассветного неба.
Это нервы. Сегодня будет сложный день.
Он отвернулся от черного прямоугольника окна – и в этот момент двойное стекло с грохотом обрушилось на него. Фрейд коротко вскрикнул, закрываясь рукой от жалящих осколков. Он бросился прочь, в коридор, но слепая страшная сила ударила ему в затылок – и амулет на груди в одно мгновение стал горячим, как раскаленный уголек.
Анатолий не потерял хладнокровия. По затылку текла кровь, старенький домашний халат сразу прилип к телу. Светлый Иной видел перед собой два огромных черных крыла и перекошенную в злобной гримасе морду чудовища, а руки уже нашаривали в карманах мобильный телефон с тревожной кнопкой.
Защита сработала: вампир, опаленный волной огня, отшатнулся было, но злобная сила переполняла его – он снова пошел вперед, сметая напролом барьер в Сумраке. Но тут же с разочарованным воплем отлетел в сырую предрассветную темноту. Защиту он сломал – но проникнуть в кухню все равно не мог.
Это мой дом, сообразил Фрейд. Даже такой сильный вампир не может войти без приглашения.
Но Кирилл больше и не пытался. Он разрушил магический барьер, и на этом его роль закончилась. Вместо него в окно повалили толпой размытые, будто запеленатые в Тьму силуэты. Им быстро стало тесно в маленькой кухне – заварник с горячим чаем полетел на пол, разбился словно бомба. Обеденный столик разлетелся в щепки. Чудовище за окном пронзительно закричало, распахнув омерзительную пасть.
Фрейд ударил «серым молебном» – лучшим средством против нежити, – и двое нападавших вылетели обратно в окно, но сразу же на Светлого дозорного со всех сторон навалилась удушающая бурая пелена. Мобильный он так и не нашел. Цепочка, на которой висел амулет, с треском лопнула. Последнее, что увидел Анатолий в своей жизни, была раскрытая черная пасть, усеянная множеством острых зубов.
