Минутку они переваривали информацию.
– Это наш? Стражник?
Младший десятник кивнул, широкое лицо его словно окаменело.
– Мне так думается, господин лейтенант. У него есть… – Он поколебался: – Есть несколько шрамов, каких селянам получить непросто. В том числе – от меча и зубчатого тесака. Два ребра когда-то были сломаны и срослись с помощью чар, а на это не хватит средств ни у селянина, ни у разбойника. Ну и еще у него мозоли от тетивы…
Мозоли от тетивы. Некоторые солдаты не использовали ни крюков, ни «козьих ног» для натягивания арбалетов, но лишь привычно наступали на стремя и дергали тетиву пальцами. Через несколько лет на их пальцах появлялись характерные для профессиональных солдат огрубления.
Кеннет снова глянул на тело. Вот уже несколько минут оно было не просто анонимным трупом, но одним из солдат, которые исчезли зимой на дорогах. Из того, что они знали, в эту зиму ни один из них не исчезал в этих окрестностях.
– Его оружие? Плащ? Фляга? Что-нибудь?
Что-нибудь, что позволило бы подтвердить подозрения.
– Мы ничего не нашли, господин лейтенант. И, похоже, ничего не найдем. Я полагаю, его выбросили именно в том виде, в котором мы его и обнаружили: в штанах, кафтане и сапогах.
– Был выброшен?
Фенло Нур кивнул.
– Не сам же он прыгнул, верно? Да и откуда бы? И кое-что еще, но я хотел бы сперва, чтобы Азгер и я это проверили. Можем?
– Идите.
Кеннет смотрел, как следопыты склоняются над телом, и думал. Если это один из пропавших солдат, необходимо сразу же отправить весточку в Кехлорен. Это не та информация, которая может дождаться их возвращения, потому что исчезнувших стражников искали по всем горам. Перед глазами лейтенанта пронеслось видение магических порталов, отворяющихся тут и там над дикими закутками Олекад, – и выпадающих оттуда кричащих людей. Он встряхнулся.
Остальная рота уже, похоже, сообразила, что это необычный труп, потому как солдаты принялись перешептываться, поглядывая на тело. Кеннет заставил их утихомириться несколькими движениями и подождал Азгера и командира пятой.
– Ну и? – спросил лейтенант, едва они снова встали перед ним.
У старшего следопыта было странное выражение лица. Потерянное и беспомощное.
– Он… – Он вздохнул тяжело, будто слова не желали протискиваться у него сквозь глотку. – Он такой… худой не только от того, что ветер и холод его мумифицировали, господин лейтенант… Он… проклятие… кажется, что он много дней голодал… возможно, даже не меньше месяца. Когда падал, был худ, словно щепка. И… я тоже думаю, что это наш… один из Ублюдков…
Кеннет прикрыл глаза, медленно вздохнул, медленно выдохнул.
– Передайте остальным, что мы нашли, – отдал он приказ. – Пусть люди посматривают вокруг. Младший десятник, сумеешь снова найти это место?
– Да, господин лейтенант.
– Твоя десятка пойдет с третьей назад на край леса. Андан!
Бородатый десятник поспешно подбежал:
– Слушаю.
– Это наверняка один из Ублюдков. – Кеннет указал на тело. – Ты и пятая возвращаетесь к остальным. Мы останемся здесь. Давай бегом, хочу получить сюда всю роту и так быстро, как только сумеешь. И пусть Хас шевелит своим худым задом, мне нужен кто-то, понимающий в чарах. Прошло несколько месяцев, но, может, осталась хотя бы тень, фрагмент Силы, запах аспекта. Я хочу это знать. Скажи еще Анд’эверсу, что если они торопятся, то могут убирать камни от линии леса до этого места, остальную трассу я обозначу, как только мы управимся с этим несчастным. И пусть он пошлет какую-нибудь весточку Черному. Тело отправим в тыл позже.
Десятник отдал честь:
– Слушаюсь!
Кеннет повысил голос:
– Внимание! Мы здесь на какое-то время останемся. Прогулка закончилась, теперь мы на территории врага.
Там, где гибнут стражники, всегда – территория врага.
* * *
Хас спокойно осмотрел тело, обменялся несколькими тихими фразами с Азгером и вернулся к лейтенанту.
– Лежит здесь от двух до четырех месяцев, – подтвердил Хас предположения следопыта. – Это значит, что он погиб раньше, чем мы выдвинулись из Степей. Зачем ты мне его показываешь?
– Его убили с использованием чар. Чувствуешь это?
– Через столько-то дней? Нет. Кроме того, против него не использовали чары непосредственно. Он пал их жертвой, но те до него не дотронулись, понимаешь?
– Более-менее. А место, откуда его сбросили?
Колдун сделал какой-то жест Фургонщиков, а потом, похоже, вспомнил, с кем он разговаривает, и покачал головою:
– Его уже нет. Портал открылся на миг и сразу же затворился. А воздух такие следы не держит слишком долго.
Кеннет заиграл желваками: а собственно, на что ты надеялся после стольких месяцев?
– Ты ничего здесь не нашел?
– Немного. Кажется, что его смерть не имеет с нашим маршем ничего общего…
– А мне кажется, что даже попукивание сусликов имеет с этим кое-что общее. С того времени, как я прибыл в горы, все только и говорят о верданно и их караванах. Не замыливай мне глаза.
– У тебя есть приказы, лейтенант, просто выполняй их.
– Конечно. А потому – расставляйте здесь лагерь дней на десять – двадцать. Неизвестно, когда мы отыщем дальнейший путь.
Они мерились взглядами. Казалось, что на дне черных глаз Хаса пляшут крохотные огоньки. Внезапно колдун скривился и фыркнул коротким смехом.
– Теперь я понимаю, отчего меекханцы говорят, что лучше не задираться с красноволосыми. Ты упрям, словно пьяный мул, дружище, – кивнул он. – Я мог бы утверждать, что вы нам не нужны, что нам хватит и карты.
Кеннет щелкнул пальцами:
– Бланд! Ко мне.
Стражник появился в несколько ударов сердца. На спине его, кроме мешка с провиантом, был приторочен кожаный тубус.
Лейтенант вынул пергаментный свиток и подал его Хасу:
– Читай.
Карта была прекрасной картой Горной Стражи, на ней обозначались высочайшие пики, долины, перевалы и леса – и путь, который должен был провести их к скальному проходу, ведущему на возвышенность. Но означало это также, что кроме привычных, легко распознаваемых символов находились на ней десятки идеограмм, странных знаков, таинственных каракулей.
– Это карта Горной Стражи, и, если хочешь вызвать ярость меекханского картографа, брось ему в лицо эти три слова. А эти приписки – это информация, которая позволяет ориентироваться на местности. Скажу тебе, как оно работает. Вот здесь, – Кеннет указал на карте точку, украшенную серией знаков, – это ущелье и место, в котором вы построили мост. На ущелье вы бы наверняка вышли, но, поставив мост в наилучшем, на первый взгляд, месте, через милю вы натолкнулись бы на скальный котел без выхода. Пришлось бы вернуться и строить мост где-то в другой точке, надеясь, что это должная дорога. Наши значки – информация, где именно следует пройти ущелье, чтобы не влезть в слепой переулок.
