Казалось, что ведущая их женщина вообще не заметила схватки. Шла вперед, бормоча себе под нос:
– Эвелунрех и вех’заав, проклятые памятью Эйнрэе бездушные твари. Слишком долго, слишком… нужно было убегать… Каналоо, чтоб ты сдох сразу, как покинул лоно… нет у меня другой дороги… нужно искать спасения в савхорен. Они боятся… они все еще боятся… Но где хел’заав… где голова…
Они добрались до спален графской семьи и сразу направились в комнаты Лайвы. Когда Саинха открыла двери, молодая дворянка сидела на постели с бездумными глазами.
Потом был проход сквозь замок с аристократкой, которая шла безвольно, словно одурманенная. Дважды они натыкались на трупы, в обоих случаях в одеждах слуг, продырявленные столькими ударами, что непросто было поверить, что человеческое тело сумеет столько выдержать. А замок давал понять, что убийства еще не прекратились: крики, стоны, дикие вопли доносились с разных этажей, а внезапные вспышки света, странные запахи, ветер, что дул не пойми откуда, дрожь пола свидетельствовали, что кто-то играет Силой. Наверное, они не сумели бы добраться до конюшен, не натолкнувшись на нападавших, когда бы служанка Лайвы не свернула в боковой коридор и не отворила укрытую в стене дверь.
– Тайный переход? – Дагена заглянула внутрь и принюхалась.
Служанка пожала плечами:
– Не такой уж и тайный, молодые господа часто им пользуются, им можно добраться прямиком до конюшен.
Говорила правду. Туннель между стенами заканчивался за деревянной перегородкой в одном из пустых боксов. Смазанные петли свидетельствовали о том, что использовали его часто.
Только вот гости их наведались и в конюшню. Кайлеан знала об этом уже на середине лестницы, поскольку в воздухе все сильнее чувствовался аромат смерти. Не только запах крови, но именно смерти, вони распоротых животов, лимфы, а прежде всего страха. Именно так она чувствовала: страх, этот особый род пота, выступающий на коже, когда живое существо оказывается нос к носу с перехватывающей дыхание опасностью, перед которой нет спасения. У смерти – собственный запах.
Попав в конюшню, поняла Кайлеан и то, что у смерти есть и собственные формы: распоротые брюхи, раскиданные по земле внутренности, куски кожи, срезанные с боков и свисающие, словно пародия на крылья. И что конский труп может стоять на ногах, подвязанный ремнями, переброшенными от хребта к потолку. И поняла, какое это производит впечатление, если труп тот окажется хорошо освещенным несколькими масляными лампами.
Дагена резко отвернулась, и ее стошнило. Кайлеан словно ничего не ощущала. Бердеф ее прикрыл, оттолкнул ужас этого зрелища, потому, когда она заговорила, голос ее был почти нормальным:
– Почему? Почему так?
– Почему Эвелунрех так развлекаются? Потому что ищут свои сердца. Потому что никто им не помешает. Потому что могут.
– Это они убивают людей в горах?
– Да.
Она осмотрелась. Животное в соседнем боксе оказалось разодрано в клочья, двумя перегородками дальше кто-то повесил коня, перебросив веревку через стропила и подтянув ее настолько, чтобы передние ноги скакуна чуть-чуть не достигали земли. Лампу поставили так, чтобы свет падал на вываленный язык и отсверкивающие вываленные белки. В следующем загоне конь был жив, вот только кто-то так тесно обвязал ему морду, чтобы животное не могло издать ни звука, после чего – ослепил. Дагена выпрямилась и повела вокруг безумным взглядом. Пламя ламп задрожало, хотя его охраняли стеклянные колпаки. Кайлеан взглянула внимательней: вокруг амулетов и талисманов, камешков, ракушек и перьев начали собираться тени.
– Даг, сестра… нет. Не сейчас. Сделай то, что должна, но сохраняй силы для встречи с ними.
Это подействовало. Словно обещание, что кое-кому будет перерезана глотка.
Она указала на боксы по противоположной стороне. Там животные стояли не тронутые, выглядело так, что никто даже не пытался к ним приблизиться.
– А эти? Почему они оставили их живыми?
– Потому что. Потому что могут.
Ослепленный конь внезапно издал сдавленное фырканье и встал на колени, а потом завалился набок. Дагена старательно вытерла нож о шерсть животного, а тени вокруг некоторых из ее украшений налились глубокой чернотой.
Кайлеан глянула на Лайву. Ужас того, что творилось вокруг, казалось, нисколько до нее не доходил.
– Умирают последние из ее братьев и сестер. – В голосе Саинхи впервые появилась хоть какая-то эмоция. Глубокая, полная сочувствия печаль. – Вскоре она останется одна. Госпожа в Скрытом Замке не простит предательства ни одной из своих дочерей. Даже ее.
– А почему должна была бы простить?
Он вынырнул из темноты, в которой тонул другой конец конюшни. Среднего роста, в серой одежде, с отброшенным на спину капюшоном. Обычное лицо, светлая радужка, еще более светлые волосы.
– Ты, – он указал на служанку, – умрешь. Она, – старательно ухоженная ладонь устремилась к Дагене, – тоже. А наша пропавшая дочь и она пойдут со мною. Мать еще порадуется ее глазам.
Кайлеан поняла, что речь идет о ней. Что, проклятие, все они имеют к ее глазам?
– Умру, да? Так просто, словно речь идет о сломанной ветке?
Дагена закончила вытирать серый клинок и вышла из бокса. При виде ее усмешки Кайлеан чуть отступила. «Заметил ли он это? – промелькнуло у нее в голове. – Эту подернутую пурпуром тьму, которая обвивает черноволосую девушку».
Похоже, он не видел. Какими бы ни были его умения, они не позволяли ему заметить Силу, которую давали духи. Разъяренные духи.
Он лишь кивнул и прыгнул к ней, выхватывая в воздухе ножи, а ленты черной серости окружили его со всех сторон. И он был действительно быстр – куда быстрее остальных. Но Даг попросту вытянула руку, а Сила, сойдя с нее, ударила мужчину в живот волной черноты и багрянца так, что тот согнулся, будто в полете напоролся на торчащий кол.
Окружавшие его темные ленты устремились вперед, но были пожраны чернотою. Он упал, а Дагена сделала несколько шагов и изо всех сил пнула его в лицо. Голова его отскочила назад так, что, казалось, затылок приложился к спине. Девушка одной рукой ухватила его за одежду на груди и подняла, словно он был малым ребенком. Ударила второй раз. Он крикнул коротко, когда острие серого ножа выросло у него из спины, и снова – когда окровавленное острие еще раз вошло в тело, и опять – когда фонтан крови вырвался в другом месте. Потом он уже не кричал.
Даг приблизила лицо к лицу трупа.
– Матери придется немного подождать, – прошипела она, и вместе с ней зашипели окружавшие ее ленты черноты.
Нож еще раз погрузился в тело.
– Даг? – Кайлеан старалась говорить спокойно.
– Ну?
– Полагаю, ты его уже убила.
– Я знаю.
Труп рухнул на землю.
