– А деньги че?
– Да я только потом подумал про деньги, когда обоссал… Не забирать же обоссаные деньги!
– Молоток, че, – похлопал я по плечу Щучка. – Только в следующий раз сначала думай, прежде чем сделать че.
Разговор ни к чему не пришел. Дико скучно, банка уже наполовину заполнилась.
Жопа требует приключений. Хочется кого-нибудь отмудошить…
И тут удача улыбается мне. Я примечаю вдалеке знакомую фигуру.
– О, это сука-Бобер! Бобер идет! Лови Бобра!
Бобер видит нас и дает деру.
Мы рвем с места. Не так-то просто поймать Бобра, он, крысеныш, умеет убегать и прятаться. Обычно приходится долго выслеживать его, а тут сам идет к нам. Вот это удача!
В этот раз нам все-таки удается его поймать, мы дружно валим его на землю и пинаем.
Пару раз харкнув ему в рожу напоследок, мы уходим обратно на нашу лавочку. Вот теперь жизнь хороша! После того как отмудохаешь какого-нибудь упыря, настроение сразу поднимается. Особенно Бобра! Я не очень понимаю, зачем нам надо ненавидеть Бобра, – это придумал Архип, уже давно. Я знаю, что мы просто мстим всем перебежчикам за их предательство. Что до Бобра, то его мы должны гнобить особенно сильно. Мне известно, что он был другом Архипа, предал его и все такое, но… Мне все равно кажется странной эта ненависть. Я не понимаю, почему Архип испытывает такую сильную злобу к людям за забором и прививает ее нам. Несмотря на то что в Холмах усилили охрану и поставили второй забор, все равно мы, как крысы, иногда умудряемся пролезть к ним и натворить дел, так, по мелочи: где-то навалим кучу, где-то что-нибудь украдем, подожжем или сломаем, сходим подраться с тамошней футбольной командой, а они и сами не прочь разогнать горячую кровь, так что обходимся без мусоров, начистим друг другу рожи, и все остаются довольны. Такая вражда бытовала в Чертоге и до нас, я с детства помню целые толпы чертожских парней, которые ближе к ночи перепрыгивали через забор, чтобы устроить в Холмах погром и выплеснуть, наконец, свою ярость и отвращение к соседям.
А вот такие крысы, как Бобер, меня бесят. Бесит их беспомощность.
Нужно просто принять, что не всем суждено быть бойцом. Некоторые будто родились для того, чтобы вскоре сдохнуть. Бобер из таких. Это сказал Архип – он наверняка вычитал это в одной из своих умных книжек. Он очень начитанный, изучает биографии императоров, великих полководцев и вождей, да и просто крутых ребят, заучивает их высказывания.
Могу сказать, что Бобер сам виноват – он буквально провоцирует своей слабостью.
Бей или беги – вот основной принцип, в соответствии с которым люди делятся на две категории.
* * *
Сегодня подгребаем на баржу к двум, а вечером собираемся на дело. На удивление, на барже уже много народу, в том числе и Архип. Сидит важный, как король, во главе стола, как всегда в выглаженной рубашке и с уложенными волосами.
В трюме накурено так, что почти ничего не видно из-за дыма. Все сидят за столом, играют в карты.
Я подхожу к полке и беру сахарок – такое правило. Здесь нужно есть много сахара. Дело в парах цианида, которые повсюду здесь летают. Сахар нейтрализует этот яд в организме, поэтому нам надо много его есть. Не знаю, кто это придумал, но так всегда было заведено.
Как мы обычно проводим время на барже? Пьем и играем в карты. Делимся своими маленькими ежедневными победами: сколько голов забили, играя в футбол, сколько обсосов поймали, сколько девчонок закадрили, сколько чего украли. Мы всегда используем в разговоре цифры, всегда задаемся вопросом – сколько? Подсчитываем результаты, нам важно знать, что каждый из нас – лучший в какой-то своей сфере. Скажем, Архип с большим отрывом идет по девчонкам и кражам, а я насчет девчонок полный ноль, но это не страшно, ведь у меня первое место в ловле обсосов, а также в выбивании стекол.
Нам важно быть победителями, мы хотим выделяться в чем-то.
Никто не говорит о слабостях. Не знаю, почему так, какие мотивы у каждого, но я думаю, что мы просто не хотим показывать свои слабости, даже перед друзьями. Рассказать о победах – это пожалуйста. А вот поражения – это слабость. О слабостях не говорят.
Будучи равноправным владельцем баржи, как и все, я принес сюда кое-что свое. Теперь на стенах кроме плакатов с бабами и крутыми тачками висят картины. Точнее, выдранные листы из книги с фотокопиями картин известных художников. Я где-то украл ее, уже не помню где, вырвал листы с понравившимися картинами и принес сюда. Больше всего мне нравится «Череп с горящей сигаретой» Ван Гога и «Голова демона» Врубеля. Они классные ребята, эти два художника – оба с психическими расстройствами. Рисовали чертовски классные картины. Когда я пытаюсь поговорить об искусстве с кем-то из команды, кроме Архипа, он смотрят на меня непонимающе. Мычат и глупо улыбаются, тычут друг друга локтем и шепчутся: «У Брыка поехала кукуха…»
Почему, если заводишь нормальный разговор о политике, там, или о книгах и искусстве, о кино, да о чем угодно, – почему в этом случае все смотрят на тебя так, будто ты конченый ботаник? Я, например, не хочу слушать, кто как накурился и потрахался, мне это неинтересно.
Все парни здесь старше меня. Мне скоро будет шестнадцать, а им уже по шестнадцать-восемнадцать. Я смотрю на них и думаю, что это неправильно. Что должно быть все наоборот. Я умнее и должен быть старше.
Только Архип меня понимает, с ним я могу поговорить о чем хочу. Он всегда поймет и поддержит.
Сегодня едем в областной центр – Город – на дело. Как всегда, на старенькой «Ниве» Шипа, в которую может натолкаться уйма народу.
До центра ехать часа три по грунтовой дороге, при одном лишь воспоминании о которой к горлу подступает тошнота.
Нам нужно приехать ближе к ночи, но так, чтобы весь народ еще не разошелся по домам. Десять-одиннадцать вечера – подходящие нам часы. Для нашего дела нам нужна одинокая жертва.
Чтобы успеть, нужно выходить уже сейчас. Шип на своей тачке будет ждать у плотины.
Недалеко от плотины я задерживаюсь в кустах: банка пива просится на волю.
– Шторм! Шторм! Спустить шлюпки на воду! – паническим голосом произношу я, поливая одновременно небольшую колонну муравьев, которые коллективно тащат куда-то палочку.
Муравьи съеживаются и замирают.
– Капитан! Ваша шлюпка!
– Спасайтесь, мой друг! Я не брошу корабль!
– Я не оставлю вас, капитан!
– Сэр лорд Брайтон, я ваш капитан и приказываю вам немедленно спуститься в шлюпку! И передайте это письмо моей жене, когда доберетесь домой. Скажите ей, что я всегда любил ее и нашу маленькую дочурку… Они – самое дорогое, что было у меня в этой жизни.
Разыграв сам с собой маленькую сценку разными голосами и искупав муравьев, я остаюсь доволен своей работой: «корабль» затоплен.
Слышу вдалеке какие-то крики. Улыбаюсь, очевидно, парни удачно словили парочку обсосов по дороге. Ох, сейчас те попляшут…
