– Ну тогда все в порядке, – рассмеялась Элли. – Получил по заслугам.
Вскоре она поняла, что имел в виду Леоницио, говоря, что должен поддерживать репутацию. Когда он вел ее к их местам недалеко от сцены, с ними здоровались очень многие, кто радостно, кто с уважением. Леоницио представил ее как «хорошую знакомую из Англии».
– Вот как! Занялись там бизнесом? – пошутил кто-то.
– Конечно, – сказала Элли. – Почему еще мне быть здесь?
– Это, возможно, из-за его слабости к хорошеньким личикам, – заметил другой.
– Нет-нет, – возразила Элли. – Мой визит – исключительно деловой.
Кругом смех и шутливые замечания, перешептывания, что новая «хорошая знакомая» Леоницио – остроумная.
– Вы имели успех, – сказал ей Леоницио, усаживая ее в кресло. – Деловой визит? Кто знает?
– Никто. Слишком рано что-либо знать.
Зрители расселись по местам, появился дирижер, и полились звуки увертюры. На следующие два часа Элли и Леоницио погрузились в романтическую драму, развернувшуюся на сцене. Их собственная драма была временно забыта.
Представление закончилось на ликующей волне. Улыбающиеся артисты вышли на поклон, после чего публика начала расходиться.
– Давайте где-нибудь перекусим, – предложил Леоницио.
Элли согласно кивнула, и они направились в буфет.
– Даже после этой оперы вы настроены против брака? – иронично произнес Леоницио.
– Я не верю, что это гарантирует счастливый конец.
– Согласен. Если люди ослеплены выдуманными историями, то сами обрекают себя на беду. Но если они не… если понимают, что делают, и их мечты реальны, то брак может стать удачным.
– Насколько удачным? Вы считаете, что у нас все могло бы сложиться удачно?
– У каждого из нас есть что предложить. Мы обговариваем условия, пожимаем руки, и, если доверяем друг другу в том, что сдержим свои обещания, то наши отношения могут стать удачными.
– И каковы же условия?
– Я хочу ребенка. Вы носите нашего ребенка. Я обеспечиваю вас комфортом. Всем, чего вы пожелаете.
– Включая вашу верность?
– Если вы внесете это в условия.
Элли с минуту обдумывала, что ответить, потом как бы между прочим сказала:
– Я включила бы в условия определенную степень привязанности. Но не думаю, что вас это устроит.
– Наоборот. Моя благодарность за то, что вы мне дадите, обеспечит теплоту чувств.
«Но не тех чувств, которые мне хотелось бы, – подумала она. – Никакой комфорт не заменит мне отсутствие этих чувств».
– А теперь позвольте мне объявить о моих условиях. Вы можете занять свое законное место как отец ребенка. Ваше имя будет в свидетельстве о рождении, вы сможете навещать нас, когда захотите, чтобы не быть чужим человеком. Я обещаю, что никогда не стану вас отстранять. Но – никакого брака, и жить вместе мы не будем.
– Вы имеете в виду, что мы будем жить в разных странах? Ничего себе условия!
– Единственные, на которые я соглашусь.
Он откинулся на спинку стула и сверлил ее взглядом.
– Вы очень проницательная бизнес-леди. Вы знаете, что сила на вашей стороне, и ни в чем не хотите уступить.
– Но я во многом уступила. Вы будете настоящим отцом, будете участвовать в жизни ребенка.
– На расстоянии. Если бы только вы знали, как сильно я… – Он оборвал себя на полуслове и быстро закончил: – Нам пора идти.
– Нет, закончите то, что говорили. Если бы я знала, как сильно вы…
– Уже поздно. Вы устали. Пойдемте.
Она поняла – он на грани того, чтобы раскрыть ей душу, но он не тот человек, кто делает это с легкостью.
Элли охватила сонливость. Было приятно, что он проводит ее домой.
У двери спальни он положил ей руки на плечи, сказал:
– Спокойной ночи. Поговорим завтра. Если что-нибудь понадобится, позовите меня, – и ушел, плотно закрыв дверь.
Леоницио почувствовал, что ему нужно побыть без нее: она выбивает его из колеи.
Элли загадочным образом заманивала его на опасную территорию. Он понял это в тот день, в день их близости. Тогда что-то необъяснимое побудило его отбросить сдержанность и лечь с ней в постель.
С тех пор были еще моменты, когда его «линия обороны» давала трещину. Сегодня вечером он едва удержался, чтобы не сказать ей, как ему больно от того, что его чувства ее не интересуют.
Это было ему знакомо всю жизнь, сначала в семье, где он рос, затем с женой, которая обманула его. С надеждой о ребенке возникла мечта о том, что появится кто-то, кого нельзя у него отнять. Разочарование превратило его жизнь в ад.
Он никому не поверял своих сокровенных мыслей. Это слабость, а слабость он презирал. Но с Элли ему очень хотелось уступить желанию поделиться своей болью, и он… испугался.
Леоницио постоял немного, глядя на дверь, которую только что закрыл. Потом он вернулся в гостиную, открыл шкафчик с напитками и налил себе полный стакан виски.
На следующее утро он встал раньше Элли и готовил кофе, когда она появилась на кухне.
– Скажите, куда вам хочется отправиться сегодня. В Колизей, Пантеон или посмотреть фонтаны?
– Звучит заманчиво. Рим так прекрасен, так грандиозен… Но я надеялась увидеть другой Рим… не тот, где правили императоры, а где жили люди победнее.
– Вы говорили, что ваша бабушка из Трастевере. Вы хотите это увидеть?
– Очень хочу. Но вам, наверное, не захочется туда идти.
– Считаете, что я буду там слишком выделяться?
– Нет, что вы.
Он усмехнулся.
– Считаете. Когда ваша бабушка там жила, Трастевере был намного беднее. Но сейчас туристы открыли для себя это место, там уже нет прежней убогости, район стал оживленным и красочным.
– Да, бабушка рассказывала мне, что уже при ней жизнь начала меняться.
– Решено – первым делом поедем туда.
– О нет, – возразила Элли. – Я бы хотела пойти пешком. Это ведь не далеко. Трастевере всего-то на другом берегу реки, и мы дойдем туда по мосту…
– Понте Систо.
– Да. Нонна говорила, что идти туда по мосту сплошное удовольствие.
Леоницио с любопытством смотрел на нее.
– Вы, как я вижу, основательно изучили Рим.
– Только одну часть, потому что об этом районе я слышала. У меня было такое ощущение, что там мой дом, и я обещала себе, что когда-нибудь приеду туда. Я обещала это Нонне. Как грустно, что ее нет со мной.
– Уверен – мы проведем хороший день, – заверил ее Леоницио.
