Они обменялись шутливым рукопожатием.
Появился официант с меню, которое он передал Элли.
– Помочь? – спросил Леоницио.
– С итальянским я справлюсь, но вот блюда… Что такое Coda all Vaccinara?
– Тушеный бычий хвост в томатном соусе, – пояснил Леоницио.
– Звучит заманчиво. Хочется попробовать.
– Могу я предложить вам из вин к этому блюду фраскати, синьорина? – спросил официант.
– Нет, – моментально откликнулся Леоницио. – Для дамы минеральную воду. Никакого алкоголя.
– И вам, синьор?
– А я выпью фраскати.
Когда официант ушел, Леоницио сказал:
– Я знаю, что при беременности не надо пить вино.
Она не ответила, и тогда он спросил:
– Почему вы так сердито на меня смотрите?
– Ничего подобного.
– Нет, смотрите. Словно хотите ударить.
– Вы очень догадливы. Хорошо. То, как вы за меня все решили, вызывает желание стукнуть вас.
– Вы несправедливы. Разве вы сами так не считаете? Это комплимент вашему решению.
– Хорошо-хорошо. Вы всегда знаете, что сказать, не так ли?
Он весело улыбнулся.
– К счастью для себя, да. С некоторыми противниками – это полезное качество.
– Мы противники?
– Не все время. Зависит от ситуации.
– Согласна.
– А пока мы проводим вечер вместе, как сейчас, то можем получить удовольствие и найти возможность решить нашу проблему. Как вы себя чувствуете?
– Прекрасно. Отдых пошел мне на пользу, и я настроена на приятный вечер.
– Несмотря на то, как я на вас набросился?
– О, простите меня за эту историю. Для вас это было ужасно, вы заново пережили прошлое.
– Именно так и было. Я вернулся домой в тот день, а она ушла. Не оставив записки. Я был в полном неведении, пока не получил на следующий день имейл. Прийти в пустой дом… нелегко такое вновь пережить. – Он усмехнулся. – Я, кажется, говорил вам, что нам следует узнать многое друг о друге. Ну вот, кое-что вы узнали. Наверное, вам следует это учесть.
– Я уже получила достаточно предостережений, и нет ничего такого, с чем я не могу справиться. Но остерегитесь – у этой львицы есть когти.
– Ну, это мне известно. Эти когти оставили на мне царапины.
У нее перехватило дыхание. Его слова напомнили о том, как она лежала в его объятиях и вцепилась в него в порыве страсти. Сейчас даже вспоминать об этом страшно.
– Простите, – скороговоркой произнесла она.
– Не извиняйтесь. Так уж случилось. В ту ночь мир перевернулся… словно мы стали другими.
– Да, это правда. Я уж и не знаю, что обо всем и подумать.
– Вы поэтому отказываетесь выйти за меня?
– Я вообще-то не отказывалась. Я просто не считаю это само собой разумеющимся, как вы. Мне не нравится, когда мне приказывают.
– Но я ничего такого не делаю.
– Делаете. Вы сочли, что я с радостью ухвачусь за возможность выйти за вас замуж. Разве это не самонадеянность? – Элли усмехнулась. – Я прочитала, что имя Леоницио означает «похожий на льва». В этом вы весь. Лев – царь прерий, а человек с именем Леоницио думает, что он может править, где пожелает и кем пожелает.
– За исключением львицы, – уточнил он. – Она может противостоять ему, как никто другой.
Элли кивнула:
– Хорошо, если он это сознает.
– Он прекрасно сознает. И знает, что ему придется действовать хитроумнее обычного, чтобы одержать победу.
– Но он не сомневается, что победит?
– Тактичность вынуждает меня не отвечать. – Он поднял бокал. – За победу… нас обоих.
Элли тоже подняла бокал, и они чокнулись.
– Что это значит для меня, вы знаете… – Он не договорил.
– Вы не можете понять, почему я не радуюсь возможности выйти за вас, так?
– Я не такой самодовольный дуралей, чтобы не понимать, что могу быть не очень-то привлекательным.
– Так говорила ваша жена?
– Она много чего обо мне говорила. А в конце нашего брака – ничего хорошего.
– По моему опыту браки плохо кончаются. Мои родители развелись. Вы скоро разведетесь. Кажется, у нас паритет, поэтому разве вы можете винить меня в том, что я вам отказываю?
– Да, но не забывайте, что не все браки кончаются таким образом. Наш стал бы другим. Мы вступили бы в брак с широко открытыми глазами. Как мне убедить вас?
– Вы не понимаете. Дело в том, что я теряю свою страну, свою работу, свою свободу, свою независимость. Я не готова с этим расстаться.
– Даже во благо нашего ребенка?
– Но разве браки всегда выгодны для ребенка? Мои родители были женаты, а в воздухе витало несчастье. Мне необходимо знать… будем ли мы друзьями.
– Это разумно. – Он понимающе кивнул. – Мы смогли немного узнать друг друга и, к счастью, испытываем взаимную симпатию.
– Да, – согласилась она. – Самое лучшее, что может быть у ребенка, – это то, что его родители хорошие друзья.
– А вы не считаете, что ребенку повезет еще больше, если его родители любят друг друга?
– Возможно. Но в дружбе нет перепадов настроения, драм и кризисов. Я помню, как, возвращаясь из школы, я не знала, разговаривают ли родители или нет. Когда я получала главную роль в школьном спектакле, каждый из них приходил на разные представления. Мне так хотелось, чтобы они пришли вместе и мы провели бы вечер, как счастливая семья, но… – Она вздохнула и пожала плечами.
Вдруг кругом раздались аплодисменты – это появился гитарист. Он поклонился и начал петь, идя между столиками. Элли с удовольствием слушала пение, и Леоницио это заметил. Он сделал знак гитаристу подойти к ним, что тот не замедлил исполнить, а затем запел веселую песню. Получив от Леоницио щедрые чаевые, он с поклоном удалился.
– Какая красивая и дерзкая песня, – сказала Элли.
– Вы поняли, о чем? – удивился Леоницио. – Но он пел на римском диалекте. Я знаю, что вы понимаете итальянский, но диалект…
– Моя бабушка часто пела мне на этом диалекте, когда я была маленькой. Она сама из Рима, родилась и прожила юные годы в Трастевере. Она много рассказывала мне о своей жизни, и мне очень хотелось там побывать. Я очень любила бабушку. Я называла ее Нонна, когда узнала, что итальянцы так называют своих бабушек. А сейчас я здесь и чувствую удивительную близость с ней.
– Расскажите мне про нее.
– Это благодаря ей я узнала про «Венере». Она работала здесь горничной.
