– Спасибо.
Казим улыбнулся Эмбер и почувствовал, что его грудь снова сжали ставшие знакомыми чувства. Но он не собирался их анализировать. Что-то обязательно пойдет не так – это происходило всегда, если он сближался с кем-то.
Он уже потерял слишком много. Сначала отца, который еще в детстве практически отказался от него, потом мать, потому что он стал таким же жестоким, как отец. Осознание вины стало особенно острым после поездки с Эмбер по пустыне. Казим не понимал, почему открылся ей.
Он посмотрел на слегка зардевшуюся жену. Ее магические глаза были прикрыты длинными ресницами.
– Нам необязательно говорить о наследнике прямо сейчас.
Он приподнял ее голову, чтобы посмотреть ей в глаза и попытаться разглядеть в них эмоции.
– Нет, – прошептала она. – Тебе нужно пойти на встречу.
Ему хотелось сказать, что старейшины могут идти к черту, но это был его долг – долг, к которому принц относился очень серьезно. Он обязан закончить начатое отцом.
Казим стиснул зубы от нового приступа вины, перед которым отступали все остальные эмоции, включая теплые и нежные чувства к Эмбер.
Должен ли он был сделать то, чего хотелось ей, – уже в Париже согласиться на развод? Но, вернув жену, Казим не только мог решить проблему наследника и продолжателя рода. Он не признавался в этом даже себе, но надеялся, что это позволит ему заслужить уважение отца. Хотя зачем ему нужно уважение человека, который издевался над всеми, кого должен был любить?
– Позже нам придется многое обсудить, Эмбер. – Казим отпустил жену, и ему мгновенно стало ее не хватать. – В наших руках будущее Баразбина. Что бы мы ни сделали, это повлияет на судьбы многих. Нам нельзя ошибиться.
– Я знаю, – покорно согласилась она и взглянула на Казима. – Это наш долг.
Глава 9
Долг. Это слово оставляло кисловатый привкус во рту. Когда сумерки уступили место темноте, Эмбер начала сомневаться в том, что делает. Права ли она была, когда решила, что может повернуться спиной к Баразбину и уйти от Казима? Все внезапно стало сложнее.
Если бы она не оказалась в пустыне, Эмбер, наверное, захотела бы улететь на первом же самолете домой. Но где ее дом? Анни с Клодом в Америке, а ее отец по-прежнему не заинтересован в воссоединении, несмотря на признание матери.
Поднялся ветер, снаружи послышались голоса и усилилась активность, но Эмбер была слишком погружена в свои мысли и лишь мельком отметила это. Она прошла в одну из больших спален, задрапированную золотыми и пурпурными тканями, – самые комфортные покои, когда-либо предназначавшиеся ей. Кровать, находящаяся практически на уровне пола, была завалена подушками, которые так и манили прилечь на них. Было поздно, и усталость брала свое, Эмбер останавливало только обещание в глазах Казима. Она хотела быть с ним, разделить полуночные часы с мужчиной, которого любила, и уговорить себя, что он тоже любит ее.
В этот момент, словно наколдованный мечтой, Казим отодвинул занавески, служившие дверью, и вошел внутрь, наполнив собою все пространство палатки. Аромат благовоний, раньше казавшийся очень сильным, уступил место его опьяняющему запаху. Это был запах пустыни, смешанный с мускусными нотками лосьона. Близость Казима заставила ее сердце подскочить, но, помня их разговор, Эмбер стояла и не отрывала от него взгляда.
Казим пришел в роскошную спальню из чувства долга? Или он хочет продолжить то, что начал в Англии? Вопросы мелькали в ее голове. Та ночь была для него всего лишь рутинным соблазнением? Или необходимостью обзавестись наследником?
– Мы должны продолжить обсуждение нашего долга по отношению к твоей стране? – Эмбер говорила решительно и взвешенно.
Казим даже не поморщился, взгляд его оставался спокойным и твердым. Он позволил занавескам сомкнуться за его спиной и отгородить их ото всего.
– Когда ты собиралась сказать мне, Эмбер? – Вопрос был задан медленно и четко, в каждом слове сквозил лед.
Она моргнула, не понимая, что он имеет в виду.
– Что сказать?
– Что ты и твой отец финансировали набеги на мой народ.
Лицо Казима потемнело, словно на пустыню набежали тучи, и в любой момент может прогреметь гром, и засверкают молнии в преддверии дождя.
Эмбер замерла, чувствуя на себе пристальный взгляд принца. Она была уверена, что он отслеживает каждый ее жест, движение глаз. Он ошибается. У нее не хватало денег на жизнь, она не получала помощь ни от кого.
– Кто это тебе сказал?
Как Казим осмелился войти в ее спальню и заявить, что она причастна к этому?
– Не важно, кто сказал, важен твой ответ. Когда ты собиралась признаться, что использовала посланные тебе деньги для поддержки мятежников?
Казим подошел ближе; каждый его взгляд, каждый шаг заставляли Эмбер нервничать сильнее.
– Что бы ни сделал мой отец, я к этому непричастна. – Она откинула голову назад, чтобы убрать волосы с лица.
Эмбер подумала о визите матери, о странном ее заявлении. Если Казиму станет известно об этом, они будут уничтожены. Она не знала, кого мама боялась больше – того, за кого вышла замуж, или того, за кого отдала дочь. Эмбер закрыла глаза. Она должна была все рассказать ему, как только мать ушла. Ей надо было забыть о своей ложной преданности отцу. Так почему она это не сделала?
Выражение ужаса на лице матери, дрожь в голосе, чего она раньше никогда не слышала, удержали ее.
– Значит, ты не знала, как он использовал мои деньги, но тем не менее вовсю транжирила их в Лондоне. – Казим остановился и посмотрел на нее, похоже надеясь на опровержение. Но частично это была правда – Эмбер позволила ему предположить, что хочет больше денег, больше подарков.
Она поступила так из желания защитить себя. Однако она не призналась Казиму, что не видела посланные им деньги, поскольку отец все забрал себе. Собственно, она вообще не знала о деньгах до встречи с ним в Париже. Казим не спрашивал прямо, а Эмбер сочла нужным промолчать. Тогда она защищала свое сердце, а сейчас ничего не сказала из-за матери.
Казим выругался и направился к выходу из палатки, но потом резко повернулся:
– Черт возьми, Эмбер, я доверял тебе! Я верил каждому твоему слову, а ты всего лишь пыталась получить от меня как можно больше.
Он запустил пальцы в свою густую темную шевелюру, а она не знала, как все уладить. Но что бы она ни сказала, это выдаст ее чувства к нему, так что, может, все к лучшему. Пусть Казим считает ее жадной до денег. Тогда они по крайней мере смогут расстаться.
Ее сердце сжималось при одной мысли об этом, но Эмбер понимала, что, если она останется с ним, будет еще труднее. Не стоило ей возвращаться в Баразбин.
– Ты не должен был искать меня, Казим.
– Я был глупцом, думая, что ты сможешь стать частью моей жизни, частью будущего Баразбина. Чертовым глупцом!
