– И... и ты хочешь сказать... что это жирное чудовище – я?! – страшно прошипела она и уставилась на Ксению побелевшими глазами.
Соболь, не выдержав, поперхнулся, достопочтенный муж капризницы вытянул лицо, два раза шамкнул челюстью от удивления, а потом китайским болванчиком закивал – да уж! Жирное! И абсолютное чудовище!
– А мне кажется, у вас здесь изумительный цвет лица! – с вызовом вскинула голову Ксения, защищая свое детище.
– Ну знаете, милочка! У меня и помимо цвета куча достоинств! – не сдавалась дама, но теперь все же пригляделась внимательнее и заговорила уже чуть более спокойно: – Я думаю, если вы еще немного доработаете ЭТО... тогда... пожалуй... Я зайду через два дня!
И подалась на выход, нимало не задумываясь, а сколько вообще уходит времени, чтобы написать портрет.
– Ну? – рассерженно уставилась на Соболя Ксения, когда гости удалились. – А я что говорила?!
– Обалдеть! – в изумлении протянул тот. Минутку подумал и вдруг просветлел. – Я понял! Здесь все не так! Но переделывать придется самую малость!
Через два дня пара заявилась снова. Ксения уже не так волновалась и срывала тряпку не с таким радужным настроением. – Собака ни в чем не виновата... – опустился рядом Соболь, но тут же подхватил подбежавшего Боса и стал его наглаживать и тереться носом о его голову. – Я больше передергался. Но зато теперь твоя выставка у нас кармане.
Теперь картина называлась «Рассвет», и на том же сиреневом фоне все тех же лучей, которые по сценарию только-только появлялись в небе, сидела все та же дама, но только возле ее ног расположилось четверо молодых людей манекенной наружности, которые с вожделением смотрели на легкую улыбку на устах дамы.
Теперь же реакция заказчиков была совершенно другой. Дама, едва завидев изменения на полотне, зашлась в радостном визге и даже два раза отчетливо подпрыгнула.
– Смотрите!! Смотрите, до чего хороша!! – тянула она всех к портрету, хотя все и без того уже торчали в непосредственной близости. – Это изумии-и-ительно!! Какие тона!! Какой поворот головы! Ах, проказница! Когда это вы приметили – в полупрофиль я выгляжу божественно!.. Олежа!! Ну чего ты онемел? Ты не находишь слов, правда?.. Эдвард, голубчик, когда вы намерены выставлять эту картину?
– Планируем осенью, но вы ведь знаете, с этими выставками каждый раз столько препятствий... к тому же нам нужен самый шикарный зал, – чуть склонил голову Соболь. – Ну не выставлять же такие шедевры в районном клубе!
– Олежа! – тут же повернулась к мужу громадная дама. – Проконтролируй, чтобы ребятам обеспечили достойное место. Я сама проверю.
Затем она чмокнула Ксению в щечку и мило прощебетала:
– Хотела тебе заказать портрет моей закадычной подруги, но теперь вижу – поторопилась, такую драгоценность, как ты, я буду держать только для себя!
Ксения кисло «возрадовалась». Вообще-то она надеялась на широкую рекламу.
– Кстати! – вдруг захлопала ресницами дебелая кокетка. – Я подумала тут... а давайте-ка мне и ту, первую картину тоже! Я ее покупаю!
Ксения испуганно взглянула на Соболя. Тот же по-кошачьи сощурился, прильнул к уху покупательницы и еле слышно мурлыкнул:
– А ту картину уже купили... Один неизвестный мужчина. Очень просил, предложил огромные деньги. Он повесит ваш портрет над своим изголовьем.
– Ах! – мгновенно покраснела дамочка и прижала растопыренную руку ко лбу. – Но... я там не совсем удачно получилась! Прямо и не знаю... вы потом обязательно напишите мне его сотовый телефон, мне надо обсудить с ним, под каким углом лучше повесить мое изображение.
Ее супруг уныло улыбнулся и поплелся к картине. Сунув в руки художницы конверт с деньгами, Олежа схватил полотно и потащил прямо с мольбертом к выходу.
– Погодите, надо же вот так... – Ксения освободила картину. – Она ваша.
И оба супруга ушли.
– Уй-й-й-й-й!! – от радости заверещала Ксюша и прыгнула на шею своему надежному другу, спасителю, кому там еще... проталкивателю! Прыгнула и сразу же поняла – зря она это сделала.
От него так опьяняюще пахло дорогим одеколоном, его щека была такой прохладной и гладкой, а лукавые, темнющие глаза были в такой близости, что на нее тут же нахлынула горячая волна, дыхание сбилось, а ноги стали ватными. И в голове творилось черт-те что! Только бы сознание не отключилось, и главное – крыша не поехала, а то ведь... она с собой может и не справиться!
Однако Соболь собой владел отлично. Да и не с чем ему справляться.
– Ф-фу-у-у... – выдохнул он с явным облегчением и осторожно поставил Ксению на пол. – Думал, сдохну к чертям собачьим...
Ксения и уселась прямо на пол. Что он там сказал? Собачьим?
– Бос! – излишне громко позвала она, чтобы скрыть собственную неловкость. – Ну где ты там? Иди сюда немедленно, я должна тебя погладить, а то вообще никогда не успокоюсь.
На следующий день Ксения решила отправиться в магазин и накупить себе нарядов – деньги просто тянули карман. От хождений по магазинам у нее поднялось настроение, зато стали отниматься ноги. Она едва доплелась до дома и тут же стала звонить в ресторан – заказывать еду на ужин. Если Соболь хочет изысков – пожалуйста! Она закажет изыски. А потом купит огромную кулинарную книгу и научится готовить сама! Она сможет! И ей даже на минуточку показалось, что именно ее он и имел в виду. Она страшно покраснела, опустила глаза, и ноги ее налились свинцом.
Ближе к вечеру этого же дня в дверь квартиры позвонили.
Наученная горьким опытом Ксения двери открыла, но монументом встала на пороге:
– Вам кого? – строго спросила она у пышной дамочки с чемоданом.
Дамочка была спелого возраста, с крепкими, яблочными щеками, крутыми бедрами и решительным нравом.
– Хозяин дома? – толкнула она свой чемодан прямо в ноги Ксении. – На работе, наверное? Я его жена, отойди.
Ксения опешила.
– Жена? – медленно отошла она в глубь прихожей. – Это бывшая, что ли?
– А он, паразит, сказал, что мы разведены? – фыркнула женщина.
– Н-ну да... – промямлила Ксения.
– Вот гад, а? – уперла руки в бока женщина. – Помоги-ка мне, девонька, чего стоишь? А Кузька когда придет?
Ксения пожала плечами:
– Да кто его знает... он теперь сюда редко заходит... вроде нашел себе хорошую женщину.
– Поня-я-ятно... – процедила сквозь зубы женщина и наконец представилась: – Меня Вероникой зовут. Вообще-то Вероникой Леонидовной, но отчества не надо, мы ж с тобой почти одного возраста, так что можешь просто – Вероника. А тебя как?
Ксения крякнула, но вежливо мотнула головой.
– Ну да... Вероника... а меня Ксения... проходите!.. Бос! отойди, а то придавят.
