– Ты должен покинуть Флоренцию.
Орландо задумчиво смотрел в окно мастерской Боттичелли и едва расслышал слова художника. Он видел, как по улице прошли мальчишки, несущие насаженную на пику голову. Они шли так торжественно, словно это была процессия в честь религиозного праздника. После резни в соборе весь город словно сошел с ума. И он, Орландо, был частью этого безумия. Он сам, своими руками помогал разрывать этот город на куски.
Орландо чувствовал бесконечную усталость. Он мог думать только о том, что оставлял позади. О том, что утратил, едва успев обрести.
Изабелла. Единственный светлый луч в его жизни. И он потерял ее. Он добился своей цели, выполнил свой долг, и Мария Лоренца может, наконец, упокоиться с миром, но для него все кончено. В его душе царили холод и пустота.
– Да, я должен уехать, – сказал он и посмотрел на своего друга.
Боттичелли кивнул. Он так спокойно чистил кисти, словно не было никакой резни за окнами его дома.
– Тебя никто не ищет, не требует твоей смерти. По крайней мере, пока.
– То, что я сделал, не имеет отношения к Пацци и Медичи.
– Да. Ты сделал то, что считал своим долгом сделать. Теперь ты можешь жить своей жизнью.
Орландо горько усмехнулся. Долгое время его жизнь была подчинена одной цели – найти Маттео Строцци и отомстить ему. Теперь… впереди зияла пустота. В те мгновения, когда рядом была Изабелла, перед ним промелькнула жизнь, которую он мог бы обрести, но это был лишь сладостный сон.
– Я уеду из Флоренции, – решительно сказал он.
Боттичелли с сомнением посмотрел на него:
– Куда же ты отправишься?
– Сначала к моему родственнику, правителю города Фьенкосоле. Я должен еще кое-что сделать. Потом поступлю в иностранную армию. Мой меч кое-чего стоит.
После того как он увидит маленькую Марию и убедится, что ее жизнь устроена, ему нечего будет терять.
– Станешь наемником?
– Почему бы и нет?
– В самом деле, почему бы и нет… – задумчиво проговорил Боттичелли. Он отложил кисти. – Я помогу тебе, чем смогу, друг мой. Если ты решительно настроен расстаться с жизнью, сделай это. Но помни, судьба часто подбрасывает сюрпризы.
Орландо рассмеялся. До сих пор его судьба была не очень благосклонна к нему. И вряд ли что-то изменится в будущем.
– Надеюсь, что судьба, по крайней мере, оставит меня в покое. Мне изрядно надоели ее причуды.
На губах Боттичелли появилась едва заметная улыбка.
– О нет, Орландо, ты ошибаешься. И ты еще убедишься в этом…
Глава 14
Изабелла не отрываясь смотрела на картину, висящую на стене в мастерской Боттичелли. Весна… то же сияющее, прекрасное возрождение, что очаровало ее в тот день, когда она впервые пришла сюда с Катериной. Богиня в своем усыпанном цветами платье, ее спутники, танцующие вокруг нее в лучах солнца. Когда Изабелла увидела это полотно в первый раз, оно вызвало у нее странные чувства. Ей показалось тогда, что для нее нет ничего невозможного, что жизнь открывается перед ней во всей своей бесконечности.
Но теперь, глядя на картину, она чувствовала только холод.
Мастерская была пуста. Все подмастерья ушли, оставив свои работы на столах и мольбертах. Единственным живым человеком здесь был слуга, который впустил Изабеллу и пообещал найти синьора Боттичелли.
За окнами все еще раздавались крики «Медичи! Медичи!». Они преследовали ее с тех пор, как она покинула собор, попрощавшись с Маттео.
С улицы слышались удары, звон разбившегося стекла, крики. Но здесь, в мастерской, все было спокойно.
Изабелла посмотрела на лицо богини, освещенное спокойной улыбкой, таившей в себе какой-то секрет. Когда-то так улыбалась и Изабелла, думая об Орландо.
«Теперь только ты – моя семья, – сказала ей Катерина. – А члены семьи должны мстить друг за друга».
– Синьора Изабелла, – раздался голос Боттичелли. – Я не думал, что кто-нибудь появится сегодня здесь.
– Утром я ходила в собор, чтобы… увидеть Маттео, – коротко сказала Изабелла.
– Разумеется. – Боттичелли подошел ближе и внимательно посмотрел на нее. Его лицо было бесстрастно. – Как сегодня себя чувствует синьорина Катерина?
– Она не встает с постели. Говорит, что хочет удалиться в монастырь.
– Возможно, монастырский покой – как раз то, что ей сейчас нужно, – сказал Боттичелли. – Боюсь, Джулиано значил для нее больше, чем она готова была признать. Она считала его повесой, но для него она была… другой. Не такой, как все.
Когда-то точно так же Изабелла думала об Орландо. Она сжалась от боли, вспомнив, какую наивную радость испытывала от его поцелуя. Какой же дурой она была! Теперь она изменила свое мнение о нем, он был частью другой, жестокой Флоренции, скрытой за яркими фресками и красивыми дворцами.
Да, он поистине был владыкой подземного царства, но не таким, каким она его себе представляла. Он был богом кровопролития и смерти.
Изабелла прикусила губу, сдерживая крик. Она вспомнила, как сверкнул кинжал в его руке, как хлынула кровь Маттео на мраморный пол собора. Это видение преследовало ее, настигало всякий раз, когда она осмеливалась закрыть глаза.
Сердце ее словно превратилось в кусок льда, а сама она – в каменную статую.
– Синьор Боттичелли, – сказала Изабелла, – вы знаете мужчину по имени Орландо. Я видела его здесь, в вашей мастерской.
Выражение лица художника не изменилось, но Изабелле показалось, что в его глазах промелькнуло что-то… Он скрестил руки на широкой груди.
– Вы ищете его?
– Полагаю, он бежал из Флоренции, – сказала она. – После того, что случилось в соборе…
– А что там случилось, синьорина Изабелла?
Изабелла почувствовала, как в ней нарастает гнев.
– Он убил моего кузена. Я видела его.
Боттичелли покачал головой, и, к удивлению Изабеллы, на его лицо легла тень печали.
– Вы уверены в том, что видели? Там была такая неразбериха.
– Я знаю, что я видела, – сказала она, стиснув зубы. – Маттео был моей семьей.
– Разумеется. А его сестра – мой друг. И все же, подумайте, синьорина. Что вы знаете о Маттео Строцци? О его прошлом, о его характере? Вы – художница, значит, чувствуете людей, видите больше, чем простые смертные.
– Я знаю, что я видела! – крикнула Изабелла. – Что вы имеете в виду, говоря о прошлом моего кузена? Хотите сказать, он сделал что-то, что повлекло за собой его смерть?
Боттичелли открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал и лишь покачал головой.
– Боюсь, это не моя история и не мне ее рассказывать, – сказал он, нахмурившись. – Просто помните о том, что я сказал. Доверяйте только своим инстинктам. Не делайте ничего в порыве гнева. Здесь, во Флоренции, многим это не пошло на пользу.
