– Синьорина Изабелла! – окликнула ее Вероника. – Мена велит вам идти ужинать.
– Сейчас приду, – ответила Изабелла.
Жизнь в отцовском доме шла своим чередом – завтраки, обеды, ужины, книги, письма. Изабелла изо всех сил старалась притворяться, что она все та же Изабелла, что когда-то уехала во Флоренцию. Но иногда ей казалось – еще немного, и она лопнет от напряжения, как одна из древних статуй в саду.
Увидит ли она когда-нибудь Орландо? Или судьба подарила им лишь несколько мгновений во Флоренции? Одну ночь… краткий миг любви, которому не суждено было длиться вечно в этом жестоком мире.
Что ж, по крайней мере, искусство по-прежнему было с ней. Изабелла могла снова и снова смотреть на своего Орландо, который никогда не изменится. Он был там, в своем вечном подземном царстве, и в ее снах.
Изабелла осторожно закрыла альбом и вслед за Вероникой пошла к дому. Служанки оставили свои сплетни и суетились, накрывая к ужину стол в саду. Отец все еще сидел над книгами.
Когда Изабелла поцеловала его в щеку, он поднял глаза и нахмурился.
– Ты выглядишь усталой, дорогая, – сказал он. – Боюсь, твоя поездка во Флоренцию не принесла тебе пользы.
Улыбнувшись отцу, Изабелла нежно пригладила его волосы. Она не могла рассказать отцу, что в ее бессонных ночах виноват Орландо, что она никак не может перестать думать о нем. Никто здесь не знал о нем, да и не было у Изабеллы слов, чтобы описать его.
Мена вышла из дома с горшком дымящегося супа. Она ни о чем не спрашивала Изабеллу с того дня, как Изабелла отослала ее из Флоренции домой, но девушка часто ловила на себе ее внимательный взгляд. И каждый вечер перед сном Мена приносила ей кубок с пряным вином.
– Теперь она дома, синьор, и сможет отдохнуть, а это главное. И откормить ее как следует не помешало бы, – сказала Мена.
Изабелла рассмеялась и помогла отцу встать. И вдруг вдалеке, на заросшей тропинке сада, она увидела высокую фигуру в черном.
Она замерла, уверенная, что виной всему игра ее воображения. Изабелла крепко зажмурилась, но, когда вновь открыла глаза, Орландо по-прежнему был там.
– Изабелла! – окликнул ее отец, но она едва слышала его.
Она медленно пошла по тропинке, боясь, что, если проявит поспешность, Орландо исчезнет. Но уже через мгновение она, не сумев совладать с собой, побежала к нему.
Она думала, что никогда больше не увидит его, но он здесь. Орландо. Как будто сон внезапно стал явью.
– Изабелла, – сказал он, и она замерла на месте.
Его голос звучал странно, хрипло и надтреснуто. Он протянул к ней дрожащую руку.
– Орландо, как ты нашел меня?! – воскликнула она. – Что ты здесь делаешь?
Потом она вгляделась в него, и сердце ее сжалось от страха.
Белая рубашка под камзолом намокла от пота, кожа под бронзовым загаром была пугающе бледной, глаза Орландо неестественно блестели.
– Не подходи ближе, – сказал он, – это лихорадка.
– Нет! – прошептала Изабелла, и радость от встречи с ним сменилась леденящим страхом. Она не может потерять его!
Орландо покачнулся и рухнул на землю. Изабелла бросилась к нему. Она нежно гладила его по голове, со страхом вглядываясь в такое знакомое лицо. Его тело словно пылало.
– Что случилось? – спросила она, приглаживая его разметавшиеся волосы.
– Я оставил Марию в аббатстве, недалеко отсюда. Мы собирались в Венецию, но я не мог уехать, не повидав тебя, – прошептал он. – Я хотел объяснить… почему оставил тебя. Я никогда не хотел…
– Тсс, не говори ничего, – сказала Изабелла, ее горло сжималось от страха. – Я знаю, почему мы должны были расстаться. Я так ошибалась. Я…
Дрожащими пальцами Орландо коснулся ее щеки:
– Изабелла… я должен был рассказать тебе обо всем в тот день, когда мы встретились. Но я не хотел потерять тебя. Я вел себя как эгоист, думал только о себе.
Он опустил руку и закрыл глаза.
– Орландо! – вскрикнула она, но он не ответил ей.
– Изабелла, что происходит? – раздался голос Мены.
Изабелла подняла глаза, не зная, что сказать. Она была в замешательстве и очень, очень напугана.
– Это Орландо, – наконец ответила она. – Он вернулся ко мне. И он очень болен.
– Нельзя же его тут оставлять… Ну-ка, беритесь за плечи, а я потащу за ноги. Пошлем Веронику в деревню, за доктором.
Деловой тон Мены вырвал Изабеллу из плена леденящего страха. Она кивнула и взяла Орландо за плечи. Он был высоким и крепким, но им все же удалось поднять его.
– Что случилось? – спросил отец Изабеллы, на его лице отразилось крайнее удивление.
Однако Изабелла и Мена, не ответив, внесли Орландо в прохладный сумрак дома и уложили на скамью у лестницы. Мена поспешила прочь, бормоча на ходу про горячую воду и одеяла.
Изабелла склонилась над Орландо, всматриваясь в его посеревшее лицо, бледные губы. Он лежал тихо, неподвижно, стиснув зубы, как будто боролся с кем-то в своем лихорадочном забытьи.
Ее любимый. Изабелла не могла оторвать от него глаз, страстно желая, чтобы он жил. Если бы она не вела себя так глупо, не была такой наивной…
Но что проку сожалеть о прошлом. Теперь главное – чтобы Орландо поправился.
Изабелла сжала его руку, поднесла холодные пальцы к своим губам. Она так отчетливо помнила все, что случилось между ними в ту ночь, как будто это было вчера. Этот мужчина лежал рядом с ней в постели, ласкал ее, благодаря ему она испытала ни с чем не сравнимое наслаждение. Она не могла потерять его.
– Не оставляй меня, Орландо, прошу тебя, – прошептала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Пожалуйста, останься со мной.
Орландо открыл глаза. Мгновение он невидяще смотрел перед собой затуманенным взором, потом глаза его прояснились. Он сжал руку Изабеллы.
– Изабелла? – прошептал он.
– Да, это я, – ответила она, стараясь улыбаться. – Ты у меня дома. Все будет хорошо.
Он покачал головой:
– Ты не сон…
– Нет, я не сон. Вот она я, это реальность.
– Ты ненавидишь меня.
Его глаза закрылись, все тело выгнулось в болезненной судороге.
– Вот, – сказала Мена, опускаясь на колени около Изабеллы.
Рядом с ней стояла миска с горячей водой, в руке Мена держала маленькую бутылочку с темным эликсиром.
– Держите его голову, – сказала она, открывая бутылочку.
Изабелла приподняла голову Орландо и прижала ее к себе. Мена аккуратно влила несколько капель эликсира в его рот. Он снова затих, и Мена принялась обтирать его лицо куском чистого полотна, смоченного в горячей воде.
