Мисс Бредсток была убеждена, что не имеет права совать нос в чужие дела. Однако ей хотелось узнать, где была племянница до того, как одним прекрасным утром появилась на пороге ее дома. Так или иначе, она не удержалась и прильнула ухом к двери, когда появился напыщенный брат леди Фреи, чтобы выяснить, что произошло с сестрой. Ей не хотелось соглашаться с тупым, несмелым молодым глупцом, но Боуленд имел все основания полагать, что не стоит полностью верить рассказу сестры, будто та попала в засаду и ее приютили добрые незнакомые люди. Даже бедняки сообщили бы ему, что она в безопасности и приходит в себя после нападения, от которого большинство женщин помешались бы в уме.
Бабушке не хотелось оспаривать рассказ девушки, который та могла бы сочинить, чтобы скрыть позор и бесчестье, которым все начнут попрекать ее. После визита Боуленда мисс Бредсток крайне осторожно наблюдала за ней. Даже она могла представить, какое потрясение и ужас испытала решительная девушка после такого нападения, однако не заметила признаков того, что та сторонится мужского общества или нервно вздрагивает от любой тени. Иногда казалось, что она плачет по утрам, но на это, очевидно, существуют веские причины.
– Гм. – Бабушка вопросительно взглянула на гостью. – Похоже, сегодня у тебя нет аппетита, так что не ковыряйся в еде. Мы перейдем в гостиную, там нас никто не побеспокоит. Ты мне все расскажешь.
Фрея с трудом сдерживала подступавшую тошноту и уже хотела выбежать из комнаты. Она медленно пила чай и вдруг заметила на себе проницательный взгляд бабушки.
– Хорошо, бабушка.
Вздохнув, Фрея решила говорить честно и почти не сомневалась, что вскоре после этого придется отправиться в новое путешествие. Кто знает, куда на этот раз? Она поднималась за маленькой леди вверх по лестнице. Мисс Бредсток заперла дверь спальни. Поскольку сюда можно было пройти только через большую комнату, Фрея поняла: их самому серьезному разговору никто не помешает.
– Ну, моя девочка, в какой переплет ты угодила, пока бродила по сельской местности? Я угадала?
Фрея почувствовала новый приступ тошноты.
– Похоже на то, – ответила она и выпрямила плечи, ожидая неизбежную тираду, которая должна следовать после такого признания.
– Эти злодеи изнасиловали тебя? – Двоюродная бабушка задала вопрос, который не осмелился задать Боуленд, предложив ей трусливый выход из положения, но Фрея отказалась принять его.
– Нет, я говорила правду, мне удалось оставить их далеко позади, прежде чем те успели сделать это. – Фрея включила весь свой оборонительный механизм после того, как раскрыла, что ее «переплет» имеет другие причины, нежели изнасилование. Она нашла мысль бабушки столь отвратительной, что вздрогнула и снова почувствовала приступ едкой тошноты.
– Возьми, – нетерпеливо сказала мисс Бредсток, протягивая сухое печенье. – Моя сестра, когда забеременела, утверждала, что это печенье помогает. Ешь очень медленно и вскоре тебе снова станет хорошо. Тогда ты сможешь объяснить, как добрые незнакомцы, которых ты встретила за время своих скитаний, оставили тебя с ребенком в чреве, хотя и уберегли от наглых разбойников и потенциальных насильников.
– Не знаю, смогу ли объяснить все это. – Фрея виновато пожала плечами. Она ела печенье, следуя совету бабушки, и вскоре обнаружила, что суровая родственница оказалась права: наконец-то желудок успокоился.
– Девочка, ты думаешь, я никогда не была молодой? – строго спросила мисс Бредсток с вызовом в глазах.
Фрея взглянула на нее еще раз и решила, что та в свое время не забывала пускать в ход женские чары.
– Я была привлекательна, хотя и не красавица. В семье меня считали легкомысленной, вот почему я, вероятно, почти не общалась с ней.
– Вы действительно были легкомысленны, или же семья оказалась столь старомодной, что вам не захотелось жить по ее законам? – невольно спросила Фрея, хотя ей следовало беспокоиться о том, чтобы не выдать свой секрет, а не задаваться вопросом, сколько тайн скрывается под суровой внешностью мисс Бредсток.
– Я стала позором для Бредстоков и семейства Бакл, – гордо заявила леди.
– Это правда, мисс? Я не слышала, чтобы кто-то даже шепотом обмолвился об этом.
– Девочка, ты ожидала, что они станут рассказывать об этом всем и каждому? Если ты в это поверила, ты более наивна, чем следует, учитывая то, что с тобой, должно быть, происходило в последнее время.
– Надеюсь, вы тогда еще не были паршивой овцой, которой скоро стану я.
– Он был женат, – смело ответила мисс Бредсток, и Фрея заметила в ее глазах боль от утраты, ибо в них отражалось то же самое, что и в ее глазах, когда она смотрелась в зеркало.
– А твой? – спросила бабушка.
– Вдовец.
– Тогда почему он не женился на тебе? Бог с ними, с титулами и богатством, – раздраженно сказала бабушка, убежденная в том, что подобные вещи имеют значение лишь для дочери графа.
За последние несколько недель Фрея пришла к выводу, что не имеет значения все, кроме Орландо, по которому она безмерно тосковала. Мир казался серым, какова бы ни была погода за окном.
– Я бы повсюду шла за ним босиком, если бы только он позвал меня, – угрюмо призналась она.
– Тогда он глуп, – заявила мисс Бредсток.
Фрея была склонна согласиться с ней.
– На это у него свои причины. Я бы не ушла от него, если бы не считала их вескими.
– Ты тоже глупа. Нет ничего важнее любви, если тому доказательство ребенок в твоем чреве.
Фрея осторожно провела по своему еще плоскому животу. Ей хотелось злиться и возразить, но бабушка сказала чистую правду: у нее появится внебрачный ребенок. За последнее время она не раз собиралась вернуться к нему. Помня о том, что считает такой шаг рискованным, Фрея решила не менять ранее принятого решения. Все-таки лучше, если у ребенка будут любящая мать и оплакиваемый мнимоусопший родитель, нежели отец, недовольный тем, что у него появится ребенок и привяжет его к женщине, которую он не может любить. Все это очень хорошо, но сейчас ей потребуются состояние и прирожденная хитрость, чтобы приблизить это ложное будущее.
Во всяком случае, Орландо столь же нереален, что и мисс Роуан. В то мгновение, когда он попросил называть его Орландо, она догадалась, что это не его настоящее имя. Возможно, Орландо и Кейзиа действовали из лучших побуждений, ведь они были хорошими людьми, но как Фрея могла бы вернуться назад с ребенком, жить во лжи с отцом, который даже не может открыть свое настоящее имя или назвать им своего отпрыска? Той малости, которую он мог дать, хватило Фрее за волшебную неделю, в течение которой они любили друг друга, забыв о действительности. Однако этого недостаточно для ребенка.
Фрея подумала, как ей повезло, что она встретила такого достойного мужчину, и нежно улыбнулась, вспомнив, что Орландо терпел не один день, прежде чем уступить соблазну и ее желанию стать его любовницей и тем самым погубить себя. Даже сейчас она не видела ничего непристойного в их близости и жалела лишь о том, что не сможет любить его всю жизнь. Сказала бы она об этом, стоя перед ним сейчас, – это уже другой вопрос. Кем бы он ни был, могла ли леди Фрея простить этому глупцу то, что он не поверил ей? «Возможно», – подумала она и резко вздохнула.
