– О чем?
– Перед тобой не мистер Крейвен, хотя после недавней вспышки гнева ему бы лучше именовать себя мистером Грубияном. Это Ричард Сиборн, кузен герцога Деттингема.
Фрея удивилась: как ей хватило выдержки сохранить спокойствие после столь неожиданного поворота? Позднее она порадуется тому, что сохранила частичку достоинства, однако сейчас приятный обморок и избавление от неприятной действительности были бы очень уместны. Она подумала, что он может обнаружить ее беременность, если ей вызовут доктора. Фрея решила никого не подпускать к себе, иначе все заподозрят, что она уже не девственница. Все, кроме бабушки и этого грубияна, который знал, что она стала женщиной. Но он больше не приблизится к ней даже на сто ярдов.
– Конечно, Ричард Сиборн. Как глупо я себя вела. – Казалось, будто ее слова донеслись оттуда, где застыли эмоции леди Фреи.
– Утрата, мне следовало сказать вам об этом, – заговорил он.
Она уставилась на огромный дуб, росший вдалеке на холме. Не хотелось, чтобы он заметил, как ей сейчас больно.
– Кто здесь Утрата? – поинтересовалась мисс Бредсток, качая головой и глядя на двух самодовольных глупцов, попавших в нелепую переделку.
– Это я. Какой толк носиться по округе, выкрикивая свое настоящее имя. Тогда меня схватили бы против воли и держали до тех пор, пока не явится Боуленд и не выкупит меня. Возможно, я дожила бы до старости, пока он додумался бы, что меня следует вернуть домой.
– Значит, вы леди Боуленд? – спросил мистер Ричард Сиборн.
– Естественно, глупец, – выпалила Фрея.
– Она его единокровная сестра, если говорить точно.
– Леди Фрея Бакл, познакомьтесь с Ричардом Сиборном, – произнесла герцогиня.
– Леди Фрея. – Он отвесил изящный поклон, который выразил все присущее Ричарду Сиборну высокомерие, непохожее на прежнее поведение Орландо.
Фрея подумала, что он насмехается над ней.
– Мистер Сиборн, не могу сказать, что знакомство с вами принесло мне радость, к тому же должна с большим удовольствием сообщить, что не могу остаться здесь, чтобы продолжить наше знакомство. До свидания.
– Останьтесь, – взмолился он.
– Нет, уж лучше пусть меня съедят медведи, – ответила Фрея, считая, что разыгрывает оправданную мелодраму.
– В Британии больше не осталось медведей, – серьезно возразил Хэл, испортив великолепное представление. Наверное, ему казалось, что Фрея должна знать об этом, прежде чем говорит что-то необдуманное.
– Я могла бы взять из цирка несколько медведей напрокат, – заявила Фрея.
– Если не хотите остаться ради меня, останьтесь ради него. Прошу вас, – вкрадчиво молил Ричард Сиборн.
Фрея заколебалась, отец с сыном тут же безжалостно воспользовались подвернувшимся случаем. Хэл изобразил беспризорного ребенка, заслуживающего жалости, его отец опустил глаза, точно обещая поведать, если Фрея останется, не один секрет, о которых не мог говорить в присутствии детей и помощников конюхов.
– Если не хочешь остаться ради них, останься ради меня. – Бабушка глубоко вздохнула.
Фрея поняла, как старалась она последние дни ради внучатой племянницы.
– Значит, вы очень устали? – с тревогой спросила Фрея.
– Я совсем измоталась, – выдавила мисс Бредсток и одарила герцогиню страдальческим взглядом.
Фрея подивилась, как такая крепкая леди, собиравшаяся пуститься в долгое путешествие, вдруг за считаные минуты превратилась в хрупкое существо. Она устало вздохнула, но сдалась. Что, если бабушка на этот раз сказала правду?
– Вы ведь знали, правда? – с упреком спросила она, давая понять, что не так уж глупа.
– Что знала, моя любовь?
– Кто отец этих малышей.
– Ответ можно прочитать на лице юного чертенка. Моя дорогая, это и так видно. У Сиборнов всегда рождаются породистые отпрыски.
Фрея надеялась, что такого не случится с ее ребенком, иначе все догадаются, кто его отец. А тот когда-нибудь узнает об этом.
– Если ваша светлость будет столь добра, что разрешит нам погостить у вас сегодня, думаю, завтра можно будет отправиться в путь, – уступила Фрея, намекая, что делает это только ради бабушки и не прочь уехать как можно дальше от мистера Ричарда Сиборна еще до наступления темноты.
– Леди Фрея, буду рада, если вы погостите у меня подольше, – весело отозвалась Джессика.
О таком повороте отношений обе и не мечтали еще несколько часов назад.
Фрея дивилась, как по глупости могла принять Ричарда Сиборна за сына бедного сельского аристократа. Хэл увлек ее за собой в огромный дом, которого совсем не страшился. Отец и сын в полной мере обладали уверенностью, присущей их роду. Сэлли тоже становилась важной леди. Фрея почувствовала, что оказалась в глупом положении, приняв их за простолюдинов.
– Ричард, тебе следует принять ванну и воспользоваться одеждой Джека, – нежно посоветовала Джессика и приподняла брови, напоминая, что он должен выглядеть джентльменом хотя бы под крышей ее дома.
Рич был готов препираться.
– После этого я смогу пригласить твою маму и Пенелопу на ужин, не опасаясь, что у них случится истерика при виде человека столь бандитской внешности.
– А как же Маркус? Раз он в городе, наверное, жаждет встречи со мной?
– Нам придется многое рассказать тебе после шести лет полного молчания, – заметила Джессика.
Фрея с удовольствием наблюдала, как Рич съежился, слыша ироничные слова хозяйки дома.
– Начните с того, где находится мой маленький брат, затем перейдите к Джеку и Алексу Фортину. Тогда мы сможем объединиться и предотвратить надвигающуюся угрозу.
– Всему свое время, – твердо ответила Джессика.
Фрея чуть не захлопала, видя отчаяние в зеленых глазах самонадеянного грубияна.
Почему она не заметила эти особенные глаза? Если бы она перестала думать о Сиборнах после той вечеринки, уберегла бы себя от горького унижения и с самого начала заметила в его глазах предостережение. Он так похож на своего кузена-герцога и одновременно не похож. «Джек более откровенен, чем его хитрый кузен», – заключила Фрея и сердито взглянула на бессовестного типа, не заслуживавшего доверия. Волосы Джека тоже были черными как смоль, а у Ричарда и Персефоны они отличались темно-каштановым, почти светлым оттенком. Его лицо было более худым и не наделено классической красотой. Фрея вдруг вспомнила – ее няня поговаривала, что «судят не по словам, а по делам», и перестала думать о том, почему Ричард Сиборн не обладал грациозностью и очарованием своего кузена.
«Однако иногда он поступал очень красиво», – напомнил ей внутренний голос. Например, воспитывал детей с такой самоотверженностью, что лишился многих полагавшихся ему от рождения привилегий.
