Растерянный, он стоял посреди дороги, мимо него проносились спешащие на рейсы пассажиры. Рев двигателей взлетающих самолетов звучал для него как похоронный звон. Каждый раз, когда в небо взмывал очередной из воздушных лайнеров, он умирал снова и снова. Наверняка в одном из них сидит Чарли.
Но что, если нет? Что, если та бежавшая женщина – все-таки Чарли? Куда бы она поехала?
И тут он понял. В единственное место, где она осталась бы один на один со своими воспоминаниями о брате. Где ее никто не стал бы искать. Но имеет ли он право поехать туда и нарушить ее уединение?
Ответ был прост. Он не только может, но и должен это сделать. Должен найти ее и рассказать все, что до этого держал в тайне. Она и так его ненавидит – ему нечего терять. Он бы предпочел, чтобы она высказала ему в лицо все, что думает, все свои обвинения, чем исчезла вот так, с невысказанной болью в душе.
Алессандро решительно направился к парковке, пытаясь в уме выстроить оптимальный маршрут к месту назначения – так, чтобы по возможности избежать миланских пробок.
Но задача оказалась почти непосильной – почти сразу же прямой путь к гостинице преградил затор, и ему пришлось отправиться в объезд, петляя по узким улочкам и испытывая свое терпение на прочность. Все это время он представлял, как Чарли сидит одна в зале отеля, рядом с автомобилем, и грустит. И это он причинил ей боль.
Он долго ехал по запруженным миланским улицам и наконец со вздохом облегчения припарковался у отеля, где проходила презентация. Бросил швейцару ключи от машины и вошел во вращающиеся двери. Медленно прошел к помещению, которое стало временным пристанищем для автомобиля – гладкого красного зверя, созданию которого Себ посвятил себя без остатка. Он все еще стоял там, пряча за красивым фасадом свои тайны.
Тишина, царившая в зале, поразила его. Алессандро оглядел помещение, но нигде не увидел Чарли.
Наконец шорох в дальнем углу привлек его внимание. Она была там, сидела за столом спиной к нему. Он испытал громадное облегчение. Осторожно, почти бесшумно приблизился к ней.
Чарли сидела, целиком погруженная в свои мысли, чувствуя себя преданной – двое мужчин, которых она любила, обманули ее. Она вперила взгляд в чашку кофе, уже холодного, словно он мог ответить на ее вопросы и подсказать, что делать.
Почему она приехала сюда? Почему просто не села в самолет? Потому что ей нужны ответы, и она просто не может уехать без них. Единственная проблема – все ответы у Алессандро, а он унесся прочь от нее на всех парусах.
Чарли со вздохом посмотрела на автомобиль.
– Ну почему, Себ? – прошептала она. И лишь тишина была ей ответом.
Внезапно она ощутила какое-то движение у себя за спиной и поняла, что в зале есть кто-то еще, кроме нее. Обернувшись, она увидела Алессандро Розелли – мужчину, которого ненавидела и любила с одинаковой силой.
– Что, еще не все испортил, что мог? – Язвительность, с которой она произнесла эту фразу, удивила не только Алессандро, но и ее саму. Но Чарли продолжала сидеть к нему спиной, вперив взгляд в автомобиль.
– Я делал то, что был должен, – он подошел и встал рядом с ней, но Чарли так и не повернула головы.
– То, что тебе было нужно, чтобы очистить от грязи свое имя. – Ее ледяной тон был холоднее, чем иней зимним утром.
– Ты все неправильно поняла, Чарли, – поморщился Сандро.
– Шарлот, – строго поправила она и посмотрела на него, смущенная собственной злостью и ощущением предательства, которое наполняло ее. – И все я поняла как надо. Ты снова будешь отрицать, что привез меня сюда, притворившись, что этого хотел Себ? Не ты ли соблазнил меня, использовал откровенные фотографии в прессе и скрыл от меня правду о гибели брата?
Алессандро подошел и встал прямо перед ней, заслонив от взора Чарли автомобиль – единственную нить, связующую ее с братом сейчас. Она тут же встала и направилась к машине, лишь бы не оставаться под пронизывающим взором его карих глаз.
– Я не хотел сделать тебе больно, Чарли.
– Шарлот! – Она вскочила со стула и оказалась с ним лицом к лицу. Ее поразил его тяжелый взгляд – куда только делся любящий мужчина, с которым она провела выходные?
– Я вижу, ты не готова слушать. – Он сел на стул, который она только что освободила, но не мог скрыть от нее своего раздражения.
– Вот это верно. Все, что ты говоришь, ложь. – Она вспомнила, как они занимались любовью, как он шептал ей слова любви на итальянском – и это тоже, похоже, была ложь. Чарли отвернулась от него и зажмурилась от пронзившей ее боли. Она открыла ему сердце, подарила себя и свою любовь – только для того, чтобы ее бессовестно использовали. Тишина, воцарившаяся в зале, подтверждала ее худшие догадки. Несмотря на пронзающую ее боль, она должна испить эту чашу до дна и услышать все от самого Сандро. Может быть, тогда она перестанет его любить.
Она решительно повернулась к столу, подвинула к себе другой стул и села. Что ж, отступать больше некуда. Она в последний раз выслушает его, чтобы узнать то, чего еще не знает. Хотя, если честно, часть ее не хочет ничего слышать, не хочет признавать, что ее брат дошел до этого, впал в пагубную зависимость и сам себя погубил.
– Я видела отчет, Сандро. Джованни сказал мне об алкоголе и… – ее дыхание сбилось, она с трудом подбирала слова, – наркотиках. Почему же ты скрыл это от меня?
Сандро с беспокойством посмотрел на нее, поймал ее взгляд и наконец решился заговорить:
– Этого хотел твой отец.
Чарли покачала головой:
– Не прикрывайся отцом! Он никогда бы не стал скрывать от меня такое, – произнося эти слова, она вспомнила разговор с отцом в аэропорту. Тишину, которая последовала в ответ на ее вопрос. Он ничего не признал, но его молчание было оглушительным.
– Ты уже говорила с ним?
– Да, в аэропорту. – Чарли посмотрела на Сандро, и желание воевать с ним и спорить внезапно покинуло ее. – Не понимаю, зачем ему это понадобилось.
– Он хотел, чтобы ты сохранила о Себе только светлые воспоминания, – мягко сказал Сандро, но Чарли все никак не могла с этим смириться. Допустим, отец хотел ее защитить, но Сандро? Каковы были его мотивы?
– А что насчет тебя? Почему ты все скрыл? – Ее снова охватили ярость и желание оградить себя от обмана.
– А как ты думаешь, что было бы, если бы обо всем узнала пресса?
Чарли буквально задохнулась, попытавшись представить последствия. Шок мгновенно лишил ее дара речи, лишил последних сил. Алессандро протянул руку и сжал ладонь Чарли. Она смотрела на его красивую загорелую руку, покрытую черными волосками, чувствовала жар его ладони – он наполнял и согревал ее. Но она все же вырвала ладонь, вскочила со стула, ножки которого жалобно заскрипели по мраморному полу.
– И что бы сделала пресса? – сказала она, не решаясь произнести вслух то, о чем подумала.
