Внутри было полно офицеров военно-морского флота и служащих мемориала. Поскольку Пейдж была единственной родственницей усопшего, прибывшей на церемонию, был поставлен только один ряд стульев. Их проводили и усадили перед огромной стеной, на которой от потолка до пола были выбиты имена моряков, которые погибли в тот день, когда линкор «Аризона» подвергся бомбардировке японцев.
У стены находилось два огромных мраморных прямоугольника, украшенных пурпурными и белыми орхидеями. На них были выбиты имена тех моряков, которые вернулись на «Аризону», чтобы быть там похороненными, точно так же, как и ее дедушка. Этих имен было не так много, но они все равно произвели неизгладимое впечатление на Пейдж. Двадцать, сорок, шестьдесят лет спустя… эти мужчины никогда не забывали тот страшный день и сослуживцев, которых они потеряли. Они все выбрали возвращение, чтобы в конце жизненного пути быть рядом с ними. Включая ее дедушку. Его имя было самым последним из всех, выбитых на холодном мраморе, и Пейдж почему-то не сомневалась, что он был единственным из остававшихся в живых моряков «Аризоны».
Пейдж смотрела на все эти имена, и на ее глаза наворачивались слезы. Она попыталась сдержаться. Не потому, что стеснялась плакать, в конце концов, это были похороны ее дедушки, а потому, что боялась, что не сможет остановиться.
Она уже оплакала своего дедушку. И большую часть своих слез она пролила, пока дедушка был еще жив и цеплялся за жизнь, когда его несчастное сердце отказывалось работать, как надо. Нет, сегодня она горевала по другому поводу.
Пейдж оплакивала свою любовь.
В сложившейся ситуации она не винила никого, кроме себя, но ей не становилось легче. Разве Мано не понимал, как тяжело было сказать ему «нет»?
Но она трезво смотрела на вещи и понимала, что невозможно ожидать от Мано, что он вызовется растить ее ребенка, как своего собственного.
Пейдж слишком любила его, чтобы просить о таких вещах. Она желала, чтобы у Мано появилась его собственная семья. И если он перестанет прятаться за своей слепотой и откроется навстречу возможностям, он обязательно встретит подходящую женщину и будет счастлив. Пока такого не случилось только потому, что он не верил в себя.
Благодаря Мано Пейдж начала относится к себе по-другому. Возможно, если она научится принимать себя такой, как есть, в ее жизни появится больше поводов для радости.
Но только для радости. В будущем в ее сердце не будет места для любви к кому-то другому, кроме ее ребенка. К тому же ей придется нелегко после расставания с Мано, которого она любила намного больше, чем Уайетта. Пройдет очень много времени, прежде чем ее разбитое сердце исцелится, и она будет готова впустить в него кого-то другого.
Пейдж не знала, зачем ей позвонил Уайетт. С тех пор как он удрал от нее с Пайпер, он не перекинулся с ней и парой слов. Пейдж казалось, что он что-то вынюхивал. Может, Пайпер бросила его, и он решил вернуться обратно? Напрасно. Может быть, Пейдж и была наивной, но она не была глупой. Чего бы этот тип ни хотел от нее, он зря старался. Она встретится с ним, расскажет о ребенке и спросит, какое соглашение он хотел бы заключить. Вот и все. Даже если Уайетт заикнется о том, что любит ее, она не клюнет на его наживку. Теперь она знала, какой должна быть настоящая любовь, а Уайетт не был способен на такие чувства.
Церемония началась с того, что капеллан зачитал стих из Библии. Урну с прахом дедушки Пейдж поставили на стол, накрытый флагом Америки.
Мано взял Пейдж за руку в знак поддержки, и она почувствовала, что он весь напряжен.
Вперед выступил командующий морскими силами, чтобы произнести речь. Он рассказывал о бомбежке и о солдатах, которые выжили подобно ее дедушке, и поблагодарил Пейдж за его службу своей стране и за посвящение своим павшим братьям.
Двое мужчин в парадной форме подошли к столу и, взяв урну с прахом, передали ее команде водолазов. Пейдж смотрела, как один из водолазов закрыт урну и скрылся под маслянистой поверхностью воды, направляясь к днищу корабля, а в это время команда офицеров молча отдавала салют.
– Тебе, Всемогущий Боже, – продолжил капеллан, – мы предаем душу нашего усопшего брата, а его тело мы предаем пучине в надежде на воскресение к вечной жизни во Христе Иисусе, Господе нашем. Аминь.
Когда капеллан закончил свою молитву, салютная команда произвела три залпа, а горнист заиграл военный марш. Этот громкий шум был поразительным контрастом для оставшейся части погребальной церемонии. Звук от выстрелов был оглушающим, и Пейдж боялась, что ее нервы или то, что от них осталось, просто не выдержат.
Когда опустили флаг и передали его Пейдж, она чуть не расплакалась. Их с Мано проводили обратно к лодке и отвезли на берег. Там они сели в ожидавшую их машину и поехали в отель.
Чем большее пролегало расстояние между ней и дедушкой и последним местом его пристанища, тем более одинокой она себя чувствовала. Дедушка понимал ее, как никто другой. Он поддерживал ее, тогда как родители, казалось, совсем не понимали свою неуклюжую младшую дочь. Что ждет ее в этой жизни без дедушки и без Мано? Останется она и ее ребенок вдвоем против целого мира. Смогут ли они выстоять? Пейдж решила, что смогут.
Ее нервировала гнетущая тишина, царившая в салоне автомобиля. После церемонии Мано не проронил ни слова и с каждой минутой все больше отдалялся от Пейдж. Она знала, что такой момент рано или поздно настанет, но не думала, что ее сердце будет болеть так сильно. Ей казалось, что внутри ее образовалась какая-то пустота, и она все больше разрастается, грозя поглотить всю ее без остатка.
– Спасибо, что поехал со мной, – тихо сказала Пейдж. Она вцепилась в подаренный ей флаг, вместо того чтобы взять за руку человека, которого любила больше всего на свете.
– Пожалуйста. Для меня было большой честью присутствовать на церемонии, где почтили память одного из моряков «Аризоны». – Его слова были лишены всяческих эмоций, словно он произносил заранее заготовленную речь.
Я не представляю, как бы я высидела там одна. Мне было намного легче, когда ты находился рядом со мной.
Мано не повернулся в ее сторону. Пряча глаза за солнцезащитными очками, он просто смотрел прямо перед собой.
– Никто не должен оставаться один в такую минуту. Не понимаю, почему не приехали остальные твои родственники.
– Дедушка не захотел, чтобы они ехали. В Калифорнии на похоронной церемонии присутствовали все желающие, но эта служба должна была проходить без скопления народа.
– Но это все равно подразумевает присутствие близких родственников. Должен сказать, у тебя какая-то странная семья. По крайней мере, если сравнивать с моей. Если бы умер кто-то из моих родственников, он не смог бы удержать других от посещения его похоронной службы, если только не встал бы из могилы и самолично не разогнал их по домам.
– Тебе повезло.
Пейдж представила, что ее ждет в ближайшем будущем. Родители вряд ли обрадуются ее незапланированной беременности, особенно когда узнают, что вторая их дочь встречается с отцом ребенка. К тому же они не одобрят выбор своей красавицы дочери. Ландшафтный дизайнер годился для Пейдж, но не для Пайпер с ее высокими стандартами.
