– Вот она, перед тобой, – продолжала Роза. – А ты едва не погиб в аварии, но выжил. Получил шанс измениться. Какой в этом смысл, если ты им не воспользуешься?
Тогда Леон медленно протянул руки, принял в них свою маленькую дочку, наслаждаясь ощущением близости ее мягкого теплого тельца. Она была такой живой… Наверное, большинство людей не говорят так о своих детях. Но он никогда больше не сможет принимать ее жизнь как должное.
– Ты права, – сказал он медленно, не отводя от Изабеллы глаз. Он видел себя в ее лице, в ее темных пронзительных глазах и капризных губках. Какое чудо – видеть себя в ребенке. Он не был уверен, что ценил это чудо в прошлый раз. Но тогда он был молод и еще не пережил потери. Ребенок был случайностью, с которой им с Амандой приходилось справляться. Этого ребенка тоже никто не планировал. Но Изабелла стала чудом. Чудом, которое, как Леон считал, ему никогда больше не придется встретить.
– Я отказался от этого… готов был отречься навсегда…
– Ты боялся, – просто сказала Роза.
– Не защищай меня. Я этого не заслуживаю. Я выбрал легкий путь. Может, я боялся из-за того, что пережил с Майклом, но уверен, что нежелание нарушать уже ставший привычным образ жизни сыграло свою роль. И я защищал не твои чувства, а собственный комфорт. И право на владение компанией.
– Ты в этом уверен? – Роза отвела взгляд.
– Насколько я могу быть уверенным… Нет, в этом я уверен. К сожалению.
– Так измени свой подход.
– Гораздо проще было бы начать с чистого листа. Но у нас нет такой возможности, да?
– Нет. Но есть второй шанс. У тебя есть второй шанс на жизнь и второй шанс стать Изабелле хорошим отцом.
Только когда Роза это сказала, Леон понял, что хочет этого. И еще хочет второй шанс с ней.
Хотя он не был уверен, что имеет право этого просить.
И она не включила себя в этот список.
Он так решительно собирался исправить их отношения, когда не помнил, что сделал. Но когда он узнал все масштабы своих грехов, то отстранился, давая ей подумать.
Пора было прекращать держать дистанцию. Роза не торопилась решать, что с ним делать, но Леон уже принял решение.
Он станет таким отцом, какой нужен Изабелле. Даст дочери все, несмотря на свои воспоминания.
А для Розы он станет верным мужем.
Синие глаза, которые когда-то смотрели на него с таким теплом, теперь были пасмурными. Не выдавали ничего. Леон не найдет покоя, пока Роза не посмотрит на него так же, как когда-то.
А когда он ставил цель, то всегда ее достигал.
К ужину Изабелла крепко спала в детской, но Розу Леон нигде не мог найти. Последние пару дней она его избегала, но Леон думал, что, когда начнет ее искать, найти будет несложно. Однако это оказалось куда труднее. И не могло не раздражать. Может, если бы он хоть что-нибудь помнил о ней из прошлого, то ему легче было бы понять, в какой уголок поместья она ускользнула…
Леон закрыл глаза, представляя поместье. После аварии он обошел его от края до края – больше ему заняться было нечем. Вокруг раскинулись лужайки, а за ними лабиринт из аккуратно подстриженных кустов и маленькие укромные посадки со скамьями и цветами. И розовый сад…
Точно. Этот сад посадила мать Розы, когда та была еще маленькой. Наверняка она там.
Леон решительно вышел из дома и зашагал по узкой извилистой тропинке, по обеим сторонам высаженной деревьями. Догадка приводила его в восторг тем, что он как будто что-то знает о жене. Что где-то в глубине души он, похоже, хранит знания о ней. Мысли. Чувства.
Хотя то, что он не мог связать их воедино, раздражало, но нынешнее осознание приносило ему больше радости, чем все происходившее на его короткой памяти. Может, и прежде… но этого он знать не мог.
Он увидел небольшой островок зелени с журчащим фонтаном, а вокруг высокие розовые кусты в цвету. На каменной скамье перед кустом алых роз была его Роза.
Когда он приблизился, Роза подняла голову, явно вспугнутая его появлением.
– Я знал, что найду тебя здесь.
– Знал? – изумленно приоткрыла она рот.
– Да. Я о тебе думал. О том, где ты можешь прятаться. И вспомнил про этот сад. Твоя мать посадила его для тебя после твоего рождения. Розы – ее любимые цветы, поэтому она и назвала тебя Розой. А когда заболела, то оставила сад тебе.
Леон подошел ближе и опустился на колени в траву перед ней. Роса немедленно пропитала его брюки. Он смотрел вверх, в лицо Розы. Что-то в этой позе было знакомым; что-то отзывалось на краю сознания.
Он видел ее синие глаза, полные печали; слезы текли по ее щекам, а Леон смотрел на нее под таким же углом, из такой же позы, в этом же саду…
Он протянул руку и прижал к ее щеке, как сделал в незаконченном воспоминании. Обвел пальцем ее скулу. Сердце у него отчаянно билось.
– Ты всегда приходишь сюда, когда расстроена. – Он не отвел руку, и Роза не стала отстраняться. Только смотрела на него, и щеки у нее все гуще заливались румянцем.
– Откуда ты это знаешь?
Леон не мог отвести от нее взгляда. Эти глаза…
– Выпускной, – сказал он, как только воспоминание возникло в голове. В точности как в детской.
– Что?
– У тебя был выпускной.
Я не знала, что ты это помнишь, – сказала Роза. – То есть… я не знала, помнишь ли ты это, даже когда… помнил все остальное…
– Помню. Твой спутник не приехал.
– Он меня пригласил в шутку. Никто не хотел идти со мной на выпускной. Я быта странной. Любила книги, боялась всего остального…
– Сейчас ты не боишься, – сказал он.
Роза отвернулась.
– Боюсь, – тихо сказала она. – Но раньше я боялась даже собственной тени. Ты был прав, когда сказал, что я прячусь.
– Я сказал это в гневе.
– Да, но это не значит, что ты не был прав.
– Мы все прячемся, – сказал Леон. – Каждый по-своему. Знаю на своем примере.
– Что еще ты вспомнил? – спросила она тоном, полным надежды.
– Мы танцевали…
Два слова, но у него в душе все затопило эмоциями. Они сбивали с ног, как поток воды. Оглушали.
Как будто облака разошлись, оставив ясное черное ночное небо с искрами звезд. И Леон все отчетливо видел.
Более того – все чувствовал.
Он пришел в розовый сад, потому что знал, что найдет там Розу. Знал, что ее спутник не приехал. И она была в саду, свернулась на скамейке, всхлипывая, как будто у нее разбивалось сердце.
Он всегда видел в Розе девочку, юную и милую. Но когда она подняла голову и он увидел глубину печали, написанной у нее на лице, то понял, что она не просто девочка. А когда помог ей подняться со скамьи и прижал к себе, ведя в танце, то почувствовал нечто, что напугало его до глубины души.
