– Боже мой, Лейла. Это ужасно. Вы пострадали?
– Мы получили легкое отравление угарным газом. Когда приехали пожарные, почти весь дом был охвачен огнем. Дом не сгорел полностью, но семья три месяца жила в мотеле, пока его восстановили.
Закончив рассказ, Лейла как-то сразу выдохлась и присела на стул. Даже сейчас, годы спустя, воспоминания о том дне вызвали у нее приступ тошноты.
Джеймс уставился на нее, будто хотел проникнуть в ее мозг:
– Теперь все?
Глава 7
Разве этого недостаточно? – Вопрос Лейлы прозвучал довольно резко. Если она до сих пор испытывает чувство вины за то, что произошло пятнадцать лет назад, ей непременно нужно от этого избавиться. Так казалось Джеймсу.
Я не совсем понимаю, какое это имеет отношение к тебе и Сибби.
Лейла заправила волосы за уши. Одно время она грозилась постричься. Но Джеймс взял с нее слово, что она не сделает этого. Вряд ли она осталась верна слову, данному три года назад, тем не менее ее роскошные светлые волосы были по-прежнему длинными. Когда она выходила на работу в банк, то забирала их в замысловатый шиньон, который всегда возбуждал Джеймса.
Лейла расстроенно на него посмотрела.
– Я теряюсь в кризисной ситуации, – призналась она. – Меня охватывает ужас при мысли о том, сколько непредвиденных ситуаций возникает при воспитании ребенка, не говоря уже о несчастных случаях и болезнях. У меня ведь никогда не было своих детей. Если я так реагировала на происшествия с детьми, за которыми присматривала в качестве приходящей няни, что же со мной будет, если что-то случится с моим ребенком?
– Но из твоего рассказа следует, что ты, наоборот, отлично действовала в обеих кризисных ситуациях. Я не совсем понимаю и принимаю твои доводы.
– Ты мужчина. Мужчины никогда так не переживают, как женщины. Мне спокойнее наедине с компьютером и моими таблицами. Здесь я отвечаю только за себя.
Джеймс почувствовал себя в тупике. Когда они были вместе, то спорили обо всем на свете. Но сейчас он понятия не имел, как помочь Лейле справиться с ее иррациональными страхами. Сказать ей, чтобы не беспокоилась, – это не выход. Напряжение возрастало. Джеймс встал и налил себе еще вина.
Я не хочу, чтобы ты приняла решение, о котором будешь жалеть, – пробормотал он, вцепившись в бокал. – Если ты отдашь Сибби на удочерение, пути назад не будет.
Лейла горестно вздохнула.
– Детям нужны оба родителя, – безразлично констатировала она, пытаясь в очередной раз убедить себя.
– Она твоя плоть и кровь, – мягко сказал Джеймс. – Ты не можешь отдать ее чужим людям.
– У меня разве есть выбор? – Джеймс увидел, что в глазах Лейлы снова блеснули слезы.
– Выбор есть всегда.
– Я устала, – сказала Лейла слегка охрипшим от слез голосом. – Скажи, о чем ты хотел поговорить со мной, и я пойду спать.
Стеклянный бокал в руках Джеймса едва не треснул, так сильно он его сжал.
– Я хочу посидеть с Сибби пару месяцев. Пока ты будешь на работе.
Лейла уставилась на него, открыв от изумления рот:
– Ты в своем уме? Нет, Джеймс, это просто смешно.
Джеймс явно рассердился, но постарался говорить ровным голосом:
– По-моему, это хороший выход из положения. У тебя будет время спокойно подумать и принять правильное решение относительно Сибби.
– А ты, случайно, не забыл, что тоже работаешь?
– Я сам себе хозяин. Я только что закончил несколько больших проектов и могу сделать передышку. Кроме того, у меня есть мать и шесть невесток на случай возникновения непредвиденных препятствий.
– Зачем тебе это? – прямо спросила Лейла. Он пожал плечами:
– Ты мой друг, Лейла. Я хочу помочь. На тебя столько всего свалилось в последнее время. Тебе нужно время успокоиться и принять взвешенное решение, каким бы оно ни было.
– Ты рассчитываешь, что я привяжусь к Сибби за это время и не смогу с ней расстаться? Похоже, ты манипулируешь моими чувствами?
Ее сомнение в его мотивах было оскорбительным, даже если она недалека от истины.
– Никаких игр на этот раз. Я хочу, чтобы ты жила нормальной жизнью. И я хочу лучшего для Сибби. Позволь мне помочь тебе. Разреши посидеть с Сибби, чтобы ты могла спокойно работать.
Она долго и пристально смотрела на него. Ее лицо ничего не выражало.
– Думаю, что ты ненормальный, Джеймс, – наконец сказала она. – Но поскольку у меня нет выбора, мне придется принять твое безумное предложение.
Я не заставляю тебя, ты можешь просто позвонить в социальную службу и попросить их забрать у тебя Сибби завтра утром. Ты этого хочешь? – Он сыпал горсти соли на открытую рану, заставляя ее взглянуть в глаза действительности. А что ему было еще делать?
– Ты ведешь нечестную игру, – прошептала она с болью в голосе.
– Это не игра. Все очень серьезно, – твердо сказал Джеймс, глядя ей прямо в глаза и мысленно приказывая ей согласиться.
– О'кей, – коротко согласилась Лейла. – Я принимаю твое предложение. Надеюсь, ты не пожалеешь о нем. Но я не позволю изводить себя каждый день. Окончательное решение останется за мной. Я буду действовать исключительно в интересах моей племянницы. Моей племянницы, ты понял, Джеймс?
Джеймс шутливо отсалютовал:
– Да, мэм. Понял вас. Все будет исполнено надлежащим образом.
Лейла сдержанно улыбнулась:
– Тебе всегда удавалось добиться своего. Наверное, потому что ты самый младший в семье и донельзя избалован.
Он усмехнулся:
– Не дай тебе бог узнать, что значит жить и воспитываться в семье, где есть шестеро старших братьев. Это чудо, что я дожил до взрослого возраста.
Лейла явно расслабилась. Накал страстей пошел на убыль. Джеймс испытал огромное облегчение. Ему удалось добиться невозможного.
Лейла допила вино и поднялась со стула.
– Уже поздно. Пора спать. – Она помолчала. Джеймс видел, что Лейла проглотила готовые вырваться наружу слезы. – Спасибо тебе, Джеймс, – мягко поблагодарила его она. – Я ценю твое предложение.
Джеймс пересек комнату и, подойдя к Лейле, поцеловал ее в щеку.
– Пожалуйста, Лейла. Я рад помочь. Теперь отправляйся спать и ни о чем не беспокойся, просто отдыхай. Помни, что я рядом. Все будет хорошо.
Несмотря на всю драматичность ситуации и слезы, а может быть, благодаря им, Лейла заснула, едва коснувшись головой подушки.
Она проснулась с восходом солнца, когда Сибби еще спала. Начинался новый день.
Лейла зевнула, потянулась, неожиданно обнаружив, что гири, висевшие на сердце с того момента, когда она узнала о трагической гибели сестры, исчезли. Впервые за несколько дней она с облегчением вздохнула и почувствовала прилив оптимизма.
