– Я уже использовала оплачиваемый отпуск по утрате родственника и половину ежегодного отпуска. У меня осталось четыре дня.
– Четыре дня? А как насчет декретного отпуска? – Он удивленно поднял вверх брови, и Лейла почувствовала себя виноватой.
– Он будет положен только в случае удочерения Сибби. Проверяющие приедут в следующий понедельник. Я не могу пропустить это событие. Я что-нибудь придумаю.
Джеймс смотрел на нее в упор. Она и глазом не моргнула. Работа в верхнем эшелоне финансовой власти, где доминировали мужчины, научила ее стальной выдержке, даже если она сильно нервничала.
Но Джеймс продолжал хранить молчание. Лейла не выдержала:
– Что?
Джеймс пожал плечами и глубоко вздохнул.
– Забота о восьмимесячной малышке требует времени и сил. – Это были не пустые слова. У него шестеро женатых братьев, и почти у всех были дети. Джеймс, младший из братьев, был любящим дядей. Она видела это собственными глазами, пока длился их бурный трехмесячный роман.
Он был прав, что сомневался в ней. Но сейчас она не видела другого выхода.
– Я знаю, – тихо сказала она, не обращая внимания на его невысказанный упрек относительно ее воспитательских талантов. Я не боюсь тяжелой работы. Зайдем ко мне, и я покажу, что хочу переделать.
– Давай. – Он шел следом за ней, пока они пересекли его крошечную, размером с носовой платок лужайку и подошли к ее двери. Лейла теребила в руках ключ. Она не могла открыть дверь с ребенком на руках.
Джеймс молча забрал у нее девочку. Лейла отперла замок, и они вошли. Дом совсем не изменился с тех пор, как Джеймс был здесь в последний раз. Джеймс ничем не смутил Лейлу. Сторонний наблюдатель ни за что бы не догадался по его поведению, что однажды они занимались с Лейлой любовью на этом крепком дубовом столе в столовой.
Щеки Лейлы пылали.
– Сюда, – пробормотала она.
Сибби, казалось, влюбилась в держащего ее на руках мужчину. Она вела себя тихо и спокойно, если была сытой и выспавшейся.
Лейла остановилась в кухонном проеме.
– Я практически не пользуюсь столовой. Она мне не нужна. Если в детской отпадет надобность, ее можно будет превратить в небольшой кабинет или в гостиную, смежную с гостевой комнатой.
Джеймс нежно погладил малышку по светлым волосикам, восхищаясь розовыми щечками и ангельским личиком.
– Как долго это будет продолжаться, Лейла? Ты хоть представляешь?
Я же сказала, что ни в чем пока не уверена. – Это был камень преткновения. Такова уж Лейла. Она может действовать с полной отдачей только в том случае, когда совершенно уверена в результате. Неуверенность сводила ее с ума. С того момента, как она получила сообщение о смерти сестры, ее жизнь была сплошной неуверенностью.
Джеймс отошел от Лейлы, дав ей возможность отдышаться. Он обследовал несущие стены, нацарапал несколько цифр на клочке бумаги и промерил шагами столовую. Малышку он все время держал на руках, как будто это было его самым естественным состоянием.
Наконец он повернулся к Лейле:
– Я все сделаю. Но вы с Сибби должны будете перебраться ко мне на пару ночей. Когда я буду ломать стены, тебе и Сибби не следует здесь находиться и дышать пылью.
– А как же ты сам?
– Я работаю в респираторе.
– Я могла бы переехать в отель на это время. – Мысль о том, что ей придется снова провести несколько ночей в доме Джеймса, вызывала у нее чесотку.
Мрачный вид Джеймса красноречивее всяких слов говорил о том, что он думает по поводу ее ночевки в отеле. На самом деле склонность Джеймса к диктаторским замашкам была одной из причин их расставания. Они часто ссорились по этому поводу.
– Ты сама подумай, Лейла, – примирительным тоном сказал он. – Отель – не место для малышки. У меня есть холодильник для хранения детского питания и остальные необходимые вещи за исключением детской кроватки. Но ты все равно собиралась ее покупать.
Он был совершенно прав. Но Лейла просто не могла этого сделать.
– Джеймс… хм, с нашим прошлым, это будет… Он с серьезным выражением лица поднял руку вверх, прерывая ее неуверенные слова:
– Давай не будем об этом, Лейла. Наши отношения были обречены с самого начала. Сейчас мы оба это понимаем. Ты мой друг и моя соседка. И это все. То, что произошло три года назад, не имеет никакого отношения к нынешней ситуации.
От этих слов у нее все перевернулось внутри. Ему легко говорить. И он не терял времени даром. Она видела, сколько женщин у него перебывало со времени их расставания. Одна краше другой. Она беспокоилась отнюдь не о чувствах Джеймса, а о своих собственных.
У Джеймса Каваны не было намерения снова затащить ее в постель. Это ясно, как белый день. Но ее чувства к нему не увяли, хотя она пыталась убедить себя в том, что это всего лишь гормоны. Жить с ним под одной крышей – сплошное безрассудство. Ей нужно сейчас думать о Сибби. Она не выдержит, если снова останется с разбитым сердцем.
Проблема в том, что она не видела других вариантов. Предложение Джеймса было самым разумным. Вовсе не обязательно, чтобы оно ей нравилось.
– Хорошо, – согласилась она, стараясь не выглядеть раздраженной. – Мы принимаем твое предложение.
Он коротко кивнул:
– Не сегодня. Я обещал закончить один объект завтра утром. Но я помогу тебе переехать вечером. Можешь заказать доставку детской кроватки на мой адрес.
– Джеймс Кавана, ты прекрасно знаешь, что я не сделаю этого. Сплетни в нашем городке распространяются со скоростью света.
– И что с того? – пожал плечами Джеймс. – Моей репутации это никак не повредит. Ты беспокоишься о том, какой будет реакция в твоем любимом банке? Не желаешь пересудов банковских служащих? – с иронией в голосе спросил он.
Его тон разозлил ее.
– Ты всегда ненавидел мою работу, не так ли?
С непроницаемым выражением лица Джеймс облокотился о дверной косяк.
– Это не так, Лейла. Я не работу твою не выносил, а тот факт, что она полностью тебя поглотила. Жизнь состоит не из одной работы.
– Легко так рассуждать тому, у кого есть трастовый фонд и жирный счет в банке. А некоторым нужна финансовая уверенность, – парировала Лейла.
Воцарилось неловкое молчание. Три года прошло, а они так и не преодолели прошлых противоречий.
Джеймс покачал головой:
– Прости, я не хотел тебя обидеть.
– Я тоже. Может, нам лучше притвориться, что мы знакомы всего несколько недель?
Он весело усмехнулся:
– Актер из меня никудышный, но я попробую. Что, если ты закажешь кроватку завтра утром, а я заберу ее после работы?
– А как же сегодня?
