Потому в этот раз что-то будет намного страшнее.
Господь долго терпит, всплыла мысль, но больно бьет. На этот
раз гибелью одной империи не отделаемся.
Сегодня дома комп что-то долго загружался, проверил и
перепроверил антивирем, заподозрил червей, но ко мне решил не обращаться, сам
разобрался и что-то вылечил, что-то удалил вовсе. Я вошел в Сеть, пока
поисковики подбирали нужные материалы и сортировали по группам, по аське и
скайпу пришло несколько предложений потрахаться. У одной имя показалось
забавным: Муравьенок, я щелкнул курсором, на экране появилась девичья мордочка с
озабоченно нахмуренными бровями. Она увидела меня, мордашка тут же расплылась в
улыбке, рот до ушей, глаза засверкали.
– Привет, – сказала она, – я тут между
лекциями!
– Ага, – ответил я понимающе, – сколько у
тебя времени?
– Да хорошо бы в десять минут, – ответила она
весело, глаза сияют, веселая и беззаботная рожица. – О’кей?.. Мне надо, а
то я что-то бледная…
– Постараемся, – заверил я. – Да, это для
цвета лица просто необходимо!
Она начала раздеваться, я тут же сказал, что класс, клево,
классные сиськи, ух ты, какой нежный животик, она, в свою очередь, одобрила мой
пресс, уже голенькая отодвинулась от экрана, чтобы я видел, как достает
навороченный вибратор, длинный шнур с разъемом воткнула в USB.
– А ты? – спросила она.
– Почти готов, – ответил я бодро и, в свою
очередь, вытащил из-под стола вагину. Не уверен, что модель самая крутая,
каждый месяц на рынок выбрасывают все совершеннее. Скоро эти вагины, постоянно
дополняемые добавочными функциями, будут за пивом ходить и счета за квартиру
оплачивать.
– Поехали, – прошептала она.
Мы включили одновременно, я говорил с девчонкой негромко и
доброжелательно, старался не пропустить ни одного комплимента, она задышала
чаще уже на второй минуте, на четвертой испытала первый оргазм, но я видел, что
она из серийниц, продолжал манипулировать вибратором, регулируя скорость и
частоту, а также температурный режим, она, в свою очередь, ухитрялась даже в
минуты пика оргазма не терять контроль над вагиной. Я чувствовал умелое
сокращение губчатой нежной ткани именно в том режиме, чтобы довести меня до
вот-вот и в таком блаженном состоянии подержать как можно дольше.
Наконец я услышал ее хриплый жаркий шепот:
– Все, больше не смогу…
– Хорошо, – ответил я, – я давно готов.
Она слабо улыбнулась, вагина заработала чаще и сильнее,
девчонка впилась взглядом в мое лицо, и когда я изогнулся в сильнейшем оргазме,
она тоже вскрикнула, выгнула спину, что-то пропищала тонким детским голоском.
Еще с полминуты мы не двигались, потом она подняла голову,
наши взгляды встретились.
– Это было дико, – произнесла она прерывающимся
голосом. – Я думала, уже не смогу… Я занесу твой номер в список избранных,
хорошо?
Я кивнул, чувствуя некоторую мужскую гордость.
– Давай. Это было клево.
– Спасибо!.. Ой, мне пора бежать.
Она не вырубила в знак дружбы веб-камеру, я видел, как
быстро оделась, убрала все лишнее под стол, тетради и учебники запихнула в
сумочку, деловая и вся уже университетская, мило улыбнулась в экран на прощанье
и отрубила связь.
Я посидел чуть, переводя дух, кликнул на новостной
телеканал, была обещана подборка о высоких технологиях, но передвинули, что ли,
а идет видеоряд о пукающих женщинах. Вот они громко и вонюче пукают в людном
магазине, вот в такси, вот на улице, вот в лифте, вот на свидании…
Интернет так и вовсе заполнен этими материалами, совсем
недавно считавшимися крамольными. Сейчас – нет, я смотрю с вялым интересом, да
и то лишь потому, что эти пукальщицы смущаются и время от времени дают
основание улыбнуться, как вот эта, что торопливо размахивает букетом цветов,
разгоняя вонь, или вон та красотка, что села в машину, смачно и с облегчением
перднула и только потом обнаружила, что на заднем сиденье тихонько ждут ее
интеллигентные и чопорные родители жениха…
Но эти видеоматериалы множатся, видеокамеры теперь у всех с
того дня, как только появились навороченные мобильники, из-за массовости
интерес к пукающим теряется быстро, и скоро надо будет переходить на тех, кто
перднул и укакался. Да не просто укакался, а обильно, обильно, чтоб по ногам
потекло.
Но и такое долго не продержится в рейтинге интересов
нарушения запретности. Подумаешь, с каждым может случиться. А что дальше?
В человеке изначально борется стремление к свободе выражения
чувств и к строжайшему контролю над этими чувствами. Не знаю, как и почему,
специально не допытывался, да для меня и неважно. Объясняю тем, что Господь
вдохнул душу в ком сырой глины, с тех пор, мол, и началась борьба плоти и духа.
Неважно, верно это или не верно, я о самой борьбе и о том,
что победу одерживают по очереди. Ну, на смену оргиям Рима пришел аскетизм
первых христиан, на смену аскетизму – политкорректность демократов, а это еще
те оргии, на смену политкорректности приходит… то, чему еще нет названия и что
накапливается в грозно сгущающихся тучах.
Интересная особенность нашей психики: хотим быть предельно
свободными, в то же время нам больше симпатичны люди, что соблюдают строгие
правила и запреты. Нам нравятся люди, что держат слово, что не ударят в спину
или ниже пояса даже в реальном бою, которые не читают чужие письма, кто
корректен и вежлив, кто не нарушает правила этикета, кто встает перед женщиной
и открывает ей дверь…
Сейчас вот кульминация разгула и освобождения от всех норм.
Мне страшно, потому что всеми фибрами чую ледяное дыхание Новых Пуритан. А так
как никакая Римская империя и близко не сравнится в чувственном разгуле с нашим
временем, то и нынешнее очищение будет великим. Намного более жестким и
сокрушительным, чем приход христианства в роскошный античный мир.
Небо черно-синее, на западе небольшое фиолетовое зарево до
самого края земли, а вот облака тихо скользят по хрусталю купола, странно
белые, как будто днем. Правда, если днем слегка оранжевые, то сейчас подсвечены
голубым, даже синим. Если запрокинуть голову и долго смотреть на них, то облака
останавливаются, начинает двигаться луна, а тут уже можно досмотреться до того,
что теряешь равновесие и позорно падаешь сам.
Когда облака закрывают луну, она будто огромным прыжком
отдаляется в черноту и бездну космоса, такую бездну, что я стараюсь о ней не
думать. Холодок ужаса пробирает до мозга костей, но все равно думаю и все равно
представляю.
Я все еще торчал на балконе, когда задергался мобильник в
нагрудном кармане. Я вытащил, на экране улыбающаяся морда Лариски.
– Привет! Не забыл, сегодня к Люше?!
– Опять? – спросил я. – Недавно были!
– Ну и что? – удивилась она. – У них очень
мило. К тому же теперь у Василисы день рождения.
