– Не надо, – сказал я.
– Но я корректные… постараюсь.
– Не надо, – отрезал я под смешки Гаркуши и
Знака. – Вы знаете, что над сектантами смеются! Не хватало, чтоб и над
нами…
– А что делать?
Я сказал раздраженно:
– Мы разве исусики? Ни фига. Для сингуляра
необязательно быть блаженненьким, что последнюю рубаху с себя снимет. Вполне
можно работать ради своего кошелька, своей карьеры, своего
самоусовершенствования. Но работать так, чтобы и обществу польза. Бюрократ, что
тормозит всякую деятельность, тоже работает на свой кошелек, как и ученый, что
вовсе не отказывается от повышения зарплаты! Но разница между ними есть, не так
ли?
Знак молчал, переваривал, он вообще все сперва обдумывает и
ощупывает со всех сторон, затем я увидел, как лицо его посветлело.
– Да, перестанут смотреть, как на придурков.
Гаркуша пробормотал:
– Сингулярности не избежать, это как два пальца об
асфальт. Но еще больше, чем ее наступление, меня пугает… гм… неодномерность
нашего мира.
– А что это?
– А то не знаешь, что у Билла Гейтса в доме терабитные
каналы связи, а ты только-только с диалапа перебрался на хилую выделенку? Да и
то рвется, лагает, висит… Не сверкай глазами, у меня такая же. И хоть меняй
провайдера, хоть не меняй – одна хрень. Я хочу сказать, что… ну да ты понял.
– Понял, – согласился я. – Вообще-то да,
тревожно.
– Не просто тревожно, – сказал он уныло, –
побаиваюсь, что на Земле вообще может оказаться только один сингуляр!.. Тот,
который станет им первым. И тут же всем остальным заблокирует дорогу.
– Как?
Знак сказал недовольно:
– Тебе объяснить? Будто сам не знаешь, что мыслить он
сразу же начнет в миллиард раз быстрее. Наша жизнь в сравнении с его сразу
замедлится во столько же раз. Думаю, ему не понадобится миллиарда часов, чтобы
придумать, как остаться… во избежание, так сказать, одному на вершине
сверхвласти. А остальных букашечек, то есть человечество и все остальное на
планете, то ли уничтожить, то ли оставить в качестве строго контролируемых
игрушек.
Я поежился: не оставляет ощущение, что стою голым перед
люком в открытый космос, сказал нерешительно:
– Думаю, это учтут при первом шаге.
– Как?
– Например, одновременно шагнут в сингулярность двое
или даже пятеро человек. Разные, чтобы не сговорились.
Он вздохнул, отмахнулся в безнадежности:
– А надо ли им сговариваться? Сейчас и фашист, и
коммунист, и демократ, и даже черный националист одинаково смотрят на
переползающую через дорогу гусеницу. Просто первые сингуляры могут решить, что
на фиг им та биологическая плесень, пачкающая планету?
Мила поставила на середину стола чашки с чаем, бережет нас
от злобного и вредного кофе, на блюдце высыпала остатки печенья. Я обнял
ладонями горячую чашку, но в теле нарастает пугающий озноб.
– Первым сингуляром, – проговорил я, –
наверное, станет Билл Гейтс. Он еще достаточно молод, здоров, так что доживет,
если не пустится в разгул и пьянки. Но он, мне кажется, к радостям полуобезьян
равнодушен, а к переходу в сингулярность психологически готов. Благодаря своей
полусотне миллиардов долларов личного состояния плюс сто миллиардов в
корпорации плюс лучшие разработчики мира под его рукой… словом, может стать
сингуляром тогда, когда даже самым продвинутым до сингулярности годы и годы.
Так что остается только надеяться, что Билл Гейтс не захочет стереть с лица
планеты человечество! Но если захочет, никто ему не сможет воспрепятствовать.
Мила зябко передернула плечами.
– И так страшно, а вы все пугаете…
Чернов развел руками.
– Одно утешает – разум во Вселенной не исчезнет.
Дома я то ложился, уже поздняя ночь, то вскакивал, не в
силах заснуть. А в самом деле, почему не развить это вот… как его и назвать…
дальше и глыбже? Может, не успею создать новую религию до Перехода, а может, и
успею. Дело даже не в том, успею или не успею. Могу и успеть: сингулярность не
наступит в заказанный нами срок. Если наступит, то наверняка позже, чем
предсказывают оптимисты. А идеи сингулярности, если правильно развить и
подать, – это примирение религии и науки, а между ними всегда такая
пропасть, что просто с ума сойти!
Я потер ладонями лицо, вскочил, походил по комнате, разгоняя
кровь по замершему телу. Когда-то мировоззрение человечества было единым, но
затем раскололось на религию и науку, что углубляется до сего дня. А я
наткнулся на уникальный шанс примирения и воссоединения!
– Дурак буду, если упущу, – пробормотал я
вслух. – Даже не дурак, а преступник. Ибо такое примирение спасло бы
миллионы жизней. Даже миллиарды!
Махнув рукой на сон и продление благодаря ему жизни, я
надрался крепчайшего кофе, скачал из Инета болванку подходящего сайта и
установил на нем форум. Дальше осталось зайти на разные форумы и оставить
сообщения. Я так везде и написал, что, мол, найден путь примирения науки и религии,
это суперсенсация, обязательно взгляните, а если что не так – скажите.
Практически все сайты обзаводятся своими форумами, я обошел
крупнейшие, начиная от автомобилистов, собачников, поэтов, баймеров, цветоводов
и сайтов знакомств, везде запостил адрес и уже через несколько минут начал
принимать посетителей, но до утра осталось два часа, я успел соснуть, а утром
умчался на работу.
Это «что не так – скажите» хорошая приманка. Все обожают
учить других и тыкать мордами в дерьмо, тем самым демонстрируя свой
недостижимый интеллектуальный уровень. На работе я вошел на сайт и разозленно
читал первый десяток сообщений, да, именно такие: отвергающие с ходу, даже не
разбираясь, о чем речь, но промелькнула пара в самом деле умных постингов. Я
тут же ответил, зацепил, мне тоже ответили. Ветка начала обрастать побегами,
пошла дискуссия. Подсоединились те, кто лишь просматривал, не оставляя записей,
и я с изумлением и потрясением увидел, что идея начинает укрупняться и
наливаться зримой мощью.
Становление христианства заняло несколько веков, ислама –
два-три десятка лет, но сейчас век Инета – обмен информацией практически
мгновенен, интересная мысль становится достоянием всего человечества. Уже через
три дня появились сообщения на английском, этом международном языке. Я ответил,
дискуссия вышла на другой уровень, теперь я лихорадочно вылавливал конструктив
и сбрасывал в отдельный файл.
Собственно, я не претендую на титул создателя новой церкви.
Достаточно и того, что отыскал способ примирить и слить воедино работу «по очеловечиванию
человека», чем раньше наука и церковь занимались порознь, вставляя друг другу
палки в колеса.
Идея пошла шириться, но в Инете первенство закрепилось за
мной, хотя я, собственно, подал только первую мысль, а дальше только фиксировал
и отбирал наиболее достойные мысли и предложения.
