Впрочем, если заглянуть в историю церкви, то всю ее создал
Павел, от начала и до конца, как и само христианство. Ему здорово помогали
другие «ученики Христа», как и потом – отцы Церкви, но все равно в сознании
масс остался именно Христос, как первый и единственный…
Ко мне обращались с предложениями, просьбами, требованиями,
пожеланиями. Я перестал успевать следить за лавиной, сформировал штаб из
наиболее, как мне показалось, рассудительных, они же потом станут Отцами
Церкви, ясно. Отныне организационной работой руководили они, а я только одобрял
их работу и мудро помалкивал.
Созвали и провели первый съезд, приняли Устав и Правила, а
также утвердили наименование церкви: Сингулярность. То есть решили не
мудрствовать лукаво, а перехватить, так сказать, уже появившийся, но еще не
утвердившийся как следует в сознании большинства лейбл. А вот так, как новую
религию, массы узнают и про сингулярность…
Сегодня я сидел и сортировал отобранную секретарем почту. Во
второй половине дня раздался телефонный звонок, на экране обозначилось имя Люши
и заплясала аватарка веселого бегемотика.
– Привет, – прогудел он, я услышал тяжелое мощное
дыхание из мембраны. – Тебя показали в телевизоре, знаешь?
– Нет, – ответил я, – как-то не слежу.
– Ты че? – удивился он. – Да за это людей
давят!
– За что?
– Чудак, чтобы в телевизоре показаться, – объяснил
он. – Вон передавали в «Криминальных новостях», один депутат зарезал
журналиста прямо в коридоре, когда ему отменили появление в телевизоре!
– Наверное, – предположил я, – какой-нибудь
районный?
– Нет, госдумовский! – ответил он победно. –
Из какой-то правящей партии!.. Так что ты такие вещи не пропускай, не
пропускай!.. Я так и не понял, по какому поводу тебя показывали…
– А что ты видел?
– Ты на каком-то собрании сидел за столом, –
пояснил Люша, – причем в середине! Это круто. Когда будешь у нас? Давай в
субботу, все соберутся, только тебя не хватает.
В прессе и по Интернету замелькало сообщение о некой
Желтиковой, что решилась на более радикальную операцию по изменению внешности:
добавила себе еще две груди. По телевидению сперва показали на московском
канале, потом – на первом, а когда пошел шквал откликов, передачу повторили,
быстренько сварганили шоу с «круглым столом», за который пригласили двух
политиков из Госдумы, священника, клоуна и хирурга с мировым именем.
Я случайно зашел в комнату, когда передача уже шла, и, пока
делал кофе, послушал выступления. Политики, стараясь быть доступными и своими в
доску, говорили на каком-то блатном жаргоне, будто их избиратели состоят сплошь
из уголовников. А может быть, и в самом деле избирались от мест заключения,
теперь и зэки избирают, священник ссылался на Библию и Евангелие, где не
отыскал запретов на четыре груди, а это значит, что можно и шесть, все неважно
для Господа, лишь бы не забывали, что все мы – православные, а не какие-то там
католики, что вообще-то и не христиане даже, если быть уж точными и строгими…
Клоун зачем-то заговорил о политике, ценах на нефть и
стабилизации рубля, это тоже понятно: хочется показаться умным, абыдно
выглядеть клоуном и вне эстрады. Хирург коротко и сухо сообщил, что это лишь
первая проба, а дальше возможны варианты как с шестью молочными железами
различного размера, так и различные эксперименты с непарностью: тремя грудями,
расположенными либо в ряд, либо треугольником, который тоже можно располагать
как острием вверх, так и вниз, а также в сторону. Есть также более смелые
дизайны: от восьми грудей до восемнадцати. В последнем случае придется
пожертвовать размерами, зато на мелких грудях проще экспериментировать с
сосками разного диаметра.
Я едва не пропустил момент, когда коричневая пенистая шапка
поднялась над краем джезвы. Внизу экрана счетчик показывает число голосующих
«за», «против» и «не определился», я для проверки отыскал канал, где идет такой
же «круглый стол» о проблемах дальнейшего курса России, там тоже счетчик, на
нем цифирки сменяются вяло, причем только крайние, а на «круглом столе» о
четырегрудости мельтешат последние три, а всего уже семь цифр, в то время как
на канале, где речь о будущем России, четырехзначное число зрителей.
Увы, эти настроения масс определяют и направление финансовых
потоков. Вместо того чтобы деньги направить на исследование стволовых клеток,
олигархи вложат миллиарды в эту самую многогрудость. Начнут строить
специализированные клиники, перепрофилировать лучших хирургов, и те, вместо
того чтобы делать уникальные операции по удалению рака, начнут приращивать
добавочные сиськи: здесь платят в пять-шесть раз больше!
– Обезьянник, – сказал я зло. – А я… та
обезьяна, что вдруг поняла, что обезьяна…
Звякнул мобильник, я подцепил ногтем крышку. На экранчике
появилась Лариска, улыбнулась, показала язык.
– Ты как, сейчас один?
– Да…
– Забегу?
– Давай, – ответил я почти приветливо. – Ты
где?
– Еду мимо твоего дома. Сейчас выскочу…
– Кофе будешь?
– От него зубы желтеют…
Связь прервалась, а через пять минут звякнул и показал
картинку домофон: Лариска жмет кнопку вызова, а за нею юнцы из нашего дома
хихикают и пытаются притронуться к ее роскошной попке. Я поспешно ткнул в
«Открыть», Лариска исчезла, через две минуты я встретил ее у лифта.
Она с ходу бросилась на шею, влепила звучный поцелуй,
прижавшись горячей мягкой грудью, глаза блестят, щеки раскраснелись.
– Ой, я тебя не видела недельку… или две, не помню, а
как будто год!
– Столько событий?
– Ужас, сколько я, умница, всего напеределывала!..
В квартире сразу ринулась в туалет и ванную, я отправился
делать к кофе гренки, а когда, все приготовив, пришел за Лариской, она, уже
голенькая, крутилась там перед зеркалом. Обеими руками то приподнимала груди,
то растопыривала их в стороны, даже оттягивала одну вниз, другую вверх и
смотрела то анфас, то боком.
– Уже прочла? – поинтересовался я. – Про
четырехгрудую?
Она тяжело вздохнула:
– И посмотрела. В Инете ролик скачала. Правда, в низком
разрешении.
– Ничего, – утешил я, – сегодня же отыщешь на
всех сайтах и в высоком. Суперновость, не какая-то презентация проца на
шестидесяти камнях. Или установка супертелескопа на космической станции, кого
это интересует.
Она повернулась спиной и, выворачивая голову, отчего вид
стал совсем удивленным и диковатым, старалась рассмотреть, как выглядят ее
сиськи из-за спины.
– Как думаешь… это долго?
– И дорого, – сказал я предостерегающе. –
Первые операции всегда дорогие.
– Зато первые собирают все бабки, – возразила
она. – Я не знаю, сколько она вложила в такую операцию, но только на
рекламе лифчиков заработает больше!.. А интервью, фотосессии, показы… Да только
за то, что будет появляться на их тусовках, ей будут платить бешеные бабки!
