– Мы полетим на вертолете? – спросила Аллегра, видя, что Рахим направляется к стоянке.
– Да. Но конец пути придется проделать на джипах. Уверены, что хотите поехать? – спросил он, пристально посмотрев на девушку.
Аллегра улыбнулась и утвердительно кивнула.
– Конечно.
Они подошли к вертолету. Охранник открыл дверь. Аллегра только собралась подняться в кабину, как сильные руки приподняли ее, и она остро ощутила мощную мужскую энергетику Рахима. Она на миг оцепенела.
– Вы не боитесь высоты? – спросил он, едва не коснувшись губами ее уха.
Аллегра подавила дрожь.
– Нет, не боюсь.
Его рука на мгновение сжала ее ладонь, прежде чем он усадил ее на переднее кресло. Затем он обошел вертолет и сел рядом.
– Отлично. Тогда вам понравится. Пристегните ремень безопасности, – попросил он, передавая ей звукоизолирующие наушники.
Аллегра выполнила просьбу. Она старалась не смотреть на его сильные руки, умело управляющиеся с рулем и рычагами управления. Вертолет поднялся в воздух. Несколько вертолетов с охраной поднялись следом.
– Вы всегда перемещаетесь с таким количеством охраны?
– За последние три месяца я сократил охрану наполовину. Больше нельзя.
– Почему?
– Не положено по протоколу. Закон есть закон.
– Но в законы можно вносить поправки, особенно если они в интересах народа, не так ли?
Он слегка посуровел.
– Да. Но это не делается за один день. Внесение поправок – долгий и трудный процесс.
– Ваше высочество…
– Рахим, – мягко поправил он.
Аллегра показала глазами на охранников, сидящих сзади.
– Все в порядке. Они не слышат нас, если только вы не станете кричать. Кроме того, мне нравится, как вы произносите мое имя.
Она ахнула, лицо начало заливаться краской, в то время как его взгляд скользил по ее фигуре и остановился на губах.
– Это неприлично, – вырвалось у Аллегры. Сардоническая усмешка тронула его губы.
– Тогда я пощажу ваши чувства и перейду к более нейтральной теме. Расскажите о себе.
– Зачем? – удивилась она, растеряв обычную дипломатичность.
– Полагаю, так мы скоротаем время в полете наилучшим образом. Другие темы могут вызвать взрывоопасную реакцию.
Аллегре совсем не понравилась проницательность Рахима.
– Если не возражаете, я хотела бы поговорить о цели моего визита, – настойчиво попросила она.
– Предпочитаю подождать более подходящего момента. Я хотел бы полностью сосредоточиться на нашем разговоре. Вы этого заслуживаете. А пока расскажите мне, как вы организовали фонд.
– После окончания школы я работала волонтером, путешествуя по миру. Думаю, что я искала тогда свой жизненный путь, – пожав плечами начала она, чувствуя неловкость, что приходится говорить о личном с малознакомым человеком. – Я скоро поняла, что само собой разумеющиеся вещи для меня, были роскошью или вовсе под запретом для женщин в некоторых странах. По возвращении домой я обсудила это с моим дедушкой. Он открыл фонд за год до моего окончания колледжа, а затем я подключилась и значительно расширила его деятельность. Рахим задумчиво кивнул.
– А заодно заработали фонду отличную репутацию. Вы должны гордиться своим детищем.
– А я и горжусь. – Ей была приятна похвала.
– Вы упомянули дедушку, а ваши родители тоже занимаются благотворительностью? – донесся из наушников вопрос Рахима.
При упоминании родителей у нее защемило сердце.
– Я думала, что мы закончили эту тему, – сказала она.
На губах Рахима появилась сочувственная улыбка.
– Если не хотите продолжать, уважаемая, я не буду настаивать.
Неожиданное понимание тронуло Аллегру.
– Мои родители умерли, когда мне было шесть лет. Он лишь молча кивнул, отказавшись от дальнейших расспросов.
– У нас с вами похожие судьбы.
Аллегра нахмурилась.
– Я думала… Ваш отец умер всего полгода назад, так?
Челюсти Рахима сжались, а безразличный взгляд был устремлен на горизонт.
– Да, это так. Но он был мертв задолго до того, как испустил последний вздох.
Аллегра хотела было продолжить разговор, но неожиданно поняла, что и без того слишком открылась этому человеку, ни на йоту не приблизившись к своей цели.
Она только собралась предпринять новую попытку, как они поднялись над высоким холмом и внизу появилась строительная площадка.
– Что это? – спросила Аллегра.
– Новый гоночный трек. Будет запущен в эксплуатацию к концу года. Первые международные гонки стартуют весной.
Аллегра боролась с поднимающимся в душе негодованием.
– Я где-то читала, что вы участвовали в гонках?
– Только на любительском уровне. Мой статус не позволяет заниматься спортом, сопряженным с риском для жизни, – с сожалением в голосе ответил он.
– Но у вас есть машины суперкласса? Он кивнул, слегка нахмурившись.
– Несколько. К чему вы клоните? И не говорите мне, что это простое любопытство. В вашем голосе море осуждения. Снова обвиняете меня в том, что я не забочусь о своих подданных?
– А вы заботитесь? – Она смотрела на него, удивляясь, почему ей так важен его ответ.
– Безусловно, – твердо ответил он. – Но я не стану тратить средства на решение проблемы, пока не разберусь в ее корне.
– С моей точки зрения, корень проблем вашей страны лежит на поверхности. Вы наверняка работаете сейчас, но возникает вопрос, почему никто из вашего окружения и пальцем не пошевелил раньше для улучшения ситуации? Сделай они хоть что-то, и ваше королевство не испытывало бы сейчас такие трудности.
В наушниках послышался сначала изумленный вздох, а затем повисло грозное молчание. Она быстро оглянулась и увидела ужас на лицах охранников, прежде чем они успели отвести взгляды.
«Боже, что я натворила?» – вихрем пронеслось в голове у Аллегры.
Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Она явно перешла все границы.
– Ваше высочество…
– Прошу вас, мисс Ди Сионе, вы сказали достаточно. Не хочу утомлять вас нашими законами, но за публичное оскорбление главы государства вас могут подвергнуть аресту или того хуже. Лучше вам оставить свои замечания при себе.
Аллегра хотела предпринять новую попытку извиниться за несдержанность, но вертолет начал снижаться. Внизу простиралась пустыня и виднелся эскорт черных джипов.
Как только они приземлились и лопасти вертолета остановились, группа старейшин в берберских одеждах направилась к Рахиму. Один их них обнял его, расцеловал в обе щеки и прижал руку к сердцу. Это был восточный ритуал приветствия высокого гостя.
