– Настоящие перемены достигаются делами, а не словами.
– Тогда буду рад показать вам, что я имею в виду. Он снова превратился в очаровательного хозяина, чья улыбка лишала ее покоя. Тем не менее Аллегра заметила несколько оценивающих взглядов, брошенных им на ее фигуру.
К тому времени, как эскорт остановился у широких въездных ворот, охраняемых вооруженными солдатами, Аллегра поняла, почему женщины из кожи вон лезут, чтобы завоевать расположение шейха. Рахим Аль-Хади управлял своим телом, голосом и разумом также искусно, как дирижер управляет оркестром.
Если бы Аллегра давным-давно не дала себе зарок не вступать в отношения с мужчиной, она не устояла бы перед харизмой Рахима.
Она выработала стойкий иммунитет к ухаживаниям, считая, что не сумеет создать дом и семью. У нее перед глазами был пример родителей. Несмотря на все усилия ее матери, той не удалось изменить отца и создать уютный и безопасный дом. Аллегра не хотела такой участи.
Она с головой окунулась в работу. Мужчинам, даже таким харизматическим, как Рахим Аль-Хади, не было места в ее жизни.
Взбодрившись, Аллегра переключила внимание на дорогу из белого камня, обсаженную с обеих сторон пальмами. Слева и справа раскинулось Аравийское море, сияя и переливаясь синевой под ослепительными лучами солнца, словно россыпь драгоценных камней. Прямо перед ними на пологом холме возвышался великолепный белоснежный королевский дворец с тремя позолоченными куполами, будто сошедший со страниц арабских сказок «Тысяча и одна ночь».
Даже снаружи дворец не шел ни в какое сравнение с фотографиями из глянцевого журнала. Аллегра пыталась напомнить себе, во что обходится дворец населению Дар-Амана, но не смогла сдержать восхищенного возгласа, когда «роллс-ройс» припарковался у главного входа:
– Боже мой, какая красота!
– Да, это бриллиант в короне моей любимой родины. Надеюсь, что он на короткое время станет и вашим домом.
Глава 3
Рахим подумал, не переиграл ли он, когда увидел расширившиеся от изумления глаза Аллегры. Он все еще был раздражен ее комментариями по поводу состояния дел в Дар-Амане. Ему бы очень хотелось отправить недовольную мисс Ди Сионе в аэропорт и посадить на ближайший рейс в США, но он был в ней заинтересован, поэтому продолжил играть роль гостеприимного хозяина.
– Благодарю вас, – пробормотала она в ответ на его предложение.
– Я ознакомился с деятельностью вашего фонда и должен отметить, что вы достигли поразительных результатов за столь короткий период времени.
Изученная информация лишний раз убедила его в том, что Аллегра и ее фонд именно то, что ему нужно. Но он не принял в расчет две вещи: ее острый язычок и ее красоту.
Его взгляд невольно остановился на ее безупречной коже, легком румянце и густых каштановых волосах, забранных в слишком тугой пучок.
Я и моя команда преданны своему делу. Но основная работа делается нашими партнерами. Если те, кому мы помогаем по-настоящему, хотят перемен, они случаются быстрее и надолго, чем в том случае, если власти занимаются риторикой и хотят сиюминутной выгоды или только политического результата. В ее словах прозвучала такая горячность, что он невольно перевел взгляд на ее пухлые губы, тронутые светлой помадой. Но особенно его привлекла маленькая родинка над верхней губой.
– Вы очень любите свою работу.
– Да, – подтвердила Аллегра, – и очень серьезно к ней отношусь.
– Как и я, Аллегра.
Их взгляды встретились. Несмотря на скептицизм, сквозивший в ее васильковых глазах, их цвет напомнил ему синеву моря на их загородном частном пляже, где он любил играть в детстве.
Вдруг из ниоткуда ему послышался голос матери, предупреждавший его быть осторожным на воде. Воспоминание было таким ярким и неожиданным, что он невольно нахмурился.
– Что-то не так? – обеспокоенно спросила Аллегра. – Я могу остановиться в отеле, если…
– Я человек слова, Аллегра. Я вас пригласил во дворец.
Рахим вышел из машины первым и протянул Аллегре руку, заметив ее секундное колебание, прежде чем она приняла помощь. Легкая улыбка тронула его губы.
Он тоже почувствовал возбуждение, когда обменялся с ней рукопожатием в аэропорту. Но тогда отнес это к игре воображения или к результату годичного полового воздержания. Ему было не до секса, когда он выяснил, что отец смертельно болен. Чувство вины убило его либидо. К вине добавилась горечь, когда он увидел, во что превратилась страна из-за полного безразличия отца к судьбе королевства.
Рука Аллегры нырнула в его ладонь. В животе вспыхнуло пламя, мгновенно переместившись в пах. Его сердце громко заколотилось при виде легкого румянца на ее шелковой коже.
У него не было намерения уложить Аллегру Ди Сионе в постель, хотя он прекрасно знал, какой эффект производит на женщин. Сексуальное влечение довольно мощный инструмент для достижения цели. И он воспользовался бы им без зазрения совести в случае необходимости.
Он поглаживал ее пальцы большим пальцем. Она задохнулась, попытавшись выдернуть руку.
Рахим не выпускал ее руку, чувствуя их взаимное притяжение. Но он контролировал себя и не собирался заходить слишком далеко. Он использует свою харизму для достижения поставленной цели. Муки совести были ему неведомы.
– Добро пожаловать в мой дворец, – пригласил Рахим.
Аллегра моргнула и огляделась вокруг, прежде чем перевести на него взгляд.
– Я… Благодарю вас.
Он легонько сжал напоследок ей руку и отпустил ее, заметив маячившего невдалеке Харуна и остальную свиту.
Они вошли через четырехстворчатые двери в огромное пространство, которое трудно было назвать холлом. Две дюжины колонн, расписанных золотыми и серебряными узорами, поддерживали сводчатый потолок.
Их шаги гулким эхом отдавались от мраморного пола, инкрустированного золотом, серебром и драгоценными камнями, пока они пересекали холл, направляясь в восточное крыло дворца.
Рахим слышал восторженные вздохи Аллегры от этого великолепного зрелища. Он впервые в жизни был вынужден взглянуть на свой дом глазами постороннего человека. Антикварные предметы искусства, картины известных мастеров, витрины с дорогими безделушками, к которым он привык с детства, обретали новое значение.
Он впервые ощутил неловкость от чрезмерной демонстрации богатства, граничащей с непристойностью. Рахим с облегчением вздохнул, когда, пройдя через очередную арку, добрались до нужных дверей.
Аллегра оглянулась.
– Мы одни, – констатировала она. Покраснев от смущения, она поспешно добавила: – Я имею в виду, что ваши советники не следуют за нами, чтобы обсуждать дела с вами.
– Обычно они так и делают, но сейчас мы на женской половине, куда всем, кроме меня, вход заказан.
