«Она моя», – произнес какой-то первобытный и мрачный голос внутри его. «Это ведь просто умопомрачение», – в ответ раздался голос здравого смысла. Эта женщина представляла угрозу всему, что для него имело большое значение. Эйвери пытался забыть о том, что она мать Алисы, кровная родня его дочери. А природное чутье подсказывало, что разъединить их означает наказать Лору и не дать Алисе возможность узнать и полюбить собственную плоть и кровь.
Нашел же он время и место, где предаваться сомнениям! Раздосадованный Эйвери скрылся за красивой ширмой, чтобы собраться с мыслями. Алиса всегда будет задаваться вопросом, почему родная мать оставила ее. Взрослея, она будет строить догадки, почему ее родители не поженились, и, несомненно, станет винить в этом Эйвери.
«Я мог бы сказать ей правду, но тогда она узнает, что Лора отдала ее в чужую семью и полностью вычеркнула из своей жизни. Как девочка воспримет это? Она узнает, что я не ее отец. А если Алиса станет упрекать меня? Я ведь отправил ее отца на войну, на верную смерть. Я не позволяю ее матери бывать с ней. Алиса будет страшно потрясена, будет подорвана ее вера не только в меня, но и в смысл собственного существования».
Страх был чужд Эйвери, но возникал, пока он думал, что с Алисой может произойти несчастный случай, что она может заболеть, что ее могут испугать. Теперь Эйвери понял, что боится сам себя. «Сказав Алисе правду, я причиню ей боль. Оставшись без Алисы, я потеряю единственного любимого человека».
Не без труда взяв себя в руки, Эйвери вышел из-за ширмы и заметил, что Лора снова смотрит на него. Черт подери, она ему нужна. Если Эйвери не знал бы о ней так много, то полюбил бы ее не меньше, чем «миссис Джордан». Сомнительная репутация Грешной Девственницы сейчас ничего не значит для него, понял Эйвери, встретив ее взгляд, полный боли, страха и гордости.
Ему потребовалось физическое усилие, чтобы отвести от нее глаза и идти дальше. Эйвери прошел мимо нее и попросил мистера Симонсона, знакомого по клубу «Уайт», представить его леди Кэтрин. Эйвери состроил улыбку и обратил все свое внимание на молодую женщину.
Та оказалась более робкой, чем леди Амелия, но выражение ее лица было приятнее. Объявили, что ужин подан. Кэтрин сидела слева от Эйвери и вполне непринужденно, без хитростей и заигрывания, вела светскую беседу. Оба обнаружили, что предпочитают театр опере, что состояние здоровья короля очень тревожно, но разошлись во мнениях относительно картин Тёрнера, которые леди Кэтрин находила непонятными.
– Я предпочитаю работы сэра Томаса Лоуренса. Папа заказал ему портрет мамы. Он прекрасен. Я люблю картины с сюжетом. – Кэтрин мило улыбнулась слуге, который подал ей суп. Это возвысило ее в глазах Эйвери. – И еще я люблю романы. Наверное, вы думаете, что это ужасно.
– Романы издательства «Минерва пресс»? – поинтересовался Эйвери. – Готические романы ужасов и любви?
– Вы угадали! – Кэтрин рассмеялась, затем торопливо прикрыла рот рукой, точно беспокоясь, что мама начнет отчитывать ее за столь явную откровенность. – Лорд Уикхем, вам не нравятся романы?
– Даже очень нравятся. – Сам Эйвери их не читал. Сюжеты большинства готических романов казались ему крайне нереальными, однако он знал очень умных жен дипломатов, которые обожали их. Так что Эйвери не станет вычеркивать эту юную леди из своих списков из-за ее читательских пристрастий.
Эйвери передал ей булочки с маслом и поймал насмешливый взгляд леди Лоры, сидевшей на противоположной стороне стола. Ее взгляд задержался на Эйвери, перешел к леди Кэтрин, на ее губах появилась едва заметная улыбка, затем она занялась своим супом. Неужели он совсем недавно не заметил этот жгучий взгляд, полный мучительных дум? Похоже, Лора одобряла кандидатуру леди Кэтрин. Эйвери же показалось, что его рыжеволосая соседка немного скучновата.
Рядом с Лорой сидел лорд Меллхем, один из пожилых холостяков. Лора выглядела изящно – она убрала волосы в красивую прическу, на ней было янтарного цвета шелковое платье с низким вырезом. Подобного платья не было ни у одной из незамужних девушек. Лора украсила себя драгоценными камнями. Эйвери заметил, что это желтые бриллианты. Немного смелый выбор для незамужней леди. Точно так же смотрелись на ней рубины в ту ночь на террасе. Однако сейчас Лора была воплощением скромности и не выказывала ни малейших попыток заигрывать.
Эйвери разглядывал ее соседа. Меллхем все время поглядывал на нежные изгибы шеи и груди своей соседки, находившейся в столь соблазнительной близости, и, казалось, чуть расстроился, что его взгляды не поощряются. Доев суп, Меллхем положил ложку. Вдруг одна его рука исчезла под столом. Эйвери почувствовал, как его тело напряглось. Если Меллхем лапает ее… Лора прикусила нижнюю губу, чуть отодвинулась и что-то прошептала. Меллхем широко улыбнулся, и обе его руки снова оказались на столе.
Эйвери снова перехватил взгляд Лоры. Она приподняла одну бровь и что-то прошептала Меллхему. Тот покраснел. Эта леди сегодня явно не нуждалась в защите. Эйвери почувствовал странное разочарование. Его душа требовала действий, он охотно воспользовался бы этим случаем, чтобы применить силу.
Пустые тарелки убрали, принесли основное блюдо. Эйвери повернулся в другую сторону и заговорил с миссис де Уитт, женой политика и известной устроительницей приемов. Эйвери не пришлось думать, о чем говорить. Беседа развивалась легко и на том уровне, который был ему знаком по многочисленным дипломатическим приемам. Когда к Эйвери вернулся душевный покой, он решил, что крестная мать поступила тактично, не усадив его среди незамужних девушек. Он с удовольствием слушал мнения миссис де Уитт о капризах разных послов.
Лора отвернулась от лорда Меллхема и заговорила с мистером Бишопстоком, младшим сыном графа и давним знакомым. В таком положении она отлично видела лорда Уикхема в профиль, пока тот разговаривал с миссис де Уитт.
– Леди Биртвелл собрала внушительное количество гостей, хотя лондонский сезон еще в полном разгаре, – заметил мистер Бишопсток.
– Думаю, нам всем иногда требуется небольшой отдых. К тому же она всегда устраивает великолепные приемы.
– Подозреваю, на этот раз она устроила прием не только ради развлечения гостей.
Лора только что отправила в рот кусочек котлеты из лобстера и сумела изобразить любопытство на своем лице.
– Лорд Уикхем приходится ей крестником, – тихо пояснил Бишопсток. – Кажется, она подыскивает ему жену.
Лора поспешила расправиться с лобстером.
– Вы хотите сказать, что она все это устроила по его просьбе?
– Лорд Уикхем слишком хитрая бестия, чтобы стать жертвой брачных афер старой леди, – заметил Бишопсток и кивнул. – Но нет сомнений, он решил остепениться.
– Мне кажется, он вполне способен найти себе жену без посторонней помощи. Он ведь не зеленый юнец, которому требуются наставления.
«А был ли он когда-либо зеленым юнцом?» Трудно представить, что Эйвери когда-то был таким же неопытным и открытым, как Пирс.
