– Вы неплохо преодолели свое отвращение. – Эйвери встал и, сердито глядя перед собой, отошел от Лоры. Он был недоволен тем, что потерял бдительность. Лора ведь могла подумать, что она не совсем безразлична ему.
– Я уже не наивная девчонка, которой едва исполнилось восемнадцать лет. – Лора следила за детьми, игравшими у дома. – Вы привлекательный мужчина и, как я и ожидала, опытный любовник.
Эйвери почувствовал, что покраснел, слыша столь беспристрастную характеристику.
– Я рад, что удовлетворил вас.
Лора взглянула на него, и на этот раз в ее карих глазах был не только намек на грядущие слезы.
– Вы это хорошо знаете. И перестаньте говорить так… будто я вам платила за это.
– Вам не очень везет с любовниками, правда? – Эйвери не хотелось снова напоминать о Пирсе, но последняя колкость подорвала его решимость. – Что вы думали о Пирсе, когда он оставил вас? Когда он вернулся исполнить свой долг?
– Что я потеряла близкого человека, – ответила Лора и оступилась, пытаясь встать. Эйвери хотел поддержать ее, но Лора отбросила его руку так резко, что стало ясно, какое смятение охватило ее. – Прочитав его записку, я почувствовала себя преданной, одинокой и испуганной. Наверное, вы гордились тем, чего добились, послав его на почетную смерть, заставив меня хотя бы на мгновение возненавидеть его.
Лора обернулась и направилась к извилистой аллее, обсаженной кустами. Она удалялась от Эйвери и от дома.
У Эйвери заныла рука. Лора ударила по ней ребром ладони. Он стоял, потирая ее, и наблюдал, как лавровые ветки раздвигаются и смыкаются за ней. «Наивная девчонка, которой едва исполнилось восемнадцать лет. Потеряла близкого человека, осталась одна, испугалась. Забеременела. – Эйвери почувствовал угрызения совести, ощутил вкус желчи во рту, как это часто случалось после смерти Пирса. – Что я сделал? Неужели я ошибся? Может быть, мне следовало прислушаться, помочь?»
Сейчас уже слишком поздно, сколь бы тяжело и страшно Лоре тогда ни было. Но разве женщина, любившая по-настоящему, могла бы написать столь жестокие слова возлюбленному, готовому вступить в бой?
Эйвери отвел взгляд от аллеи и направился к дому. Ему потребуется бокал бренди и честная мужская компания, где все говорят откровенно и, не стесняясь, выражают свои эмоции.
– Можете поцеловать невесту.
Эйвери снова увидел прихожан, когда поднял вуаль над венком мирты и цветком апельсинового дерева, венчавших ее голову. Лора закрыла глаза, когда Эйвери наклонился и коснулся губами ее уст. Видавшие виды великосветские прихожане вздохнули одновременно. Отличный брак людей с равным положением, владевших большим количеством земель и денег. Какой выгодный брак!
Лора смаковала эту циничную мысль, когда теплые губы властно накрыли ее губы. Она держалась за лацканы Эйвери. Лора не припоминала, чтобы прежде держалась за них, но это был хороший жест, говоривший перед свидетелями о том, что она любит и покоряется мужу.
Взявшись за руки, оба отправились в ризницу, где Лора аккуратно расписалась своим новым именем. Она не раз репетировала эту операцию. Лора Кэролайн Эмилия Джордан Фолконер, графиня Уикхем. Эйвери, стоявший рядом, хотел что-то сказать, но сдержался. Наверное, он догадался, что Лора тогда в Хартфордшире все-таки назвала свое настоящее имя.
Они снова вернулись к алтарю, на них устремили свои взгляды прихожане, расположившиеся на скамьях и в просторной галерее, обитой темными панелями. Лоре казалось, что ее рука отяжелела от широкого кольца, когда она подобрала юбки, поднимаясь по ступеням нефа. У западного входа вдруг раздались звуки органа, и Лора вздрогнула. Казалось, будто все ее тело напряглось, нервы обнажились. Однако ее чувства, будто онемев, никак не проявили себя.
Стоя на ступенях, Лора улыбнулась, бросила цветы и помахала рукой, садясь в экипаж, который направился в сторону Бонд-стрит, и никто, похоже, не заметил, что только что был разыгран настоящий спектакль.
– Леди Уикхем, вы выглядите прекрасно. – Эйвери надел цилиндр и уселся рядом с ней.
– Благодарю вас.
Эйвери также смотрелся великолепно. Он был чисто выбрит, одет строго и элегантно. Торжественное выражение аристократического лица он выдерживал в течение всей службы.
– Алиса вела себя очень хорошо.
– В миниатюрном варианте вашего платья она чувствовала себя такой взрослой, что, наверное, боялась шевельнуться. – Лицо Эйвери смягчилось, когда он улыбнулся. – Вы не станете обижаться, если мы обойдемся без настоящего медового месяца?
– Ах, вы хотите сказать, что завтра, отправляясь в Вествуд, мы возьмем девочку с собой? Нет. Конечно нет. – Вспомнив, что позади них находится грум, Лора понизила голос: – Раз уж на то пошло, мы ведь вряд ли пожелаем остаться наедине. Не так ли?
Эйвери молчал. Несколько минут он стягивал перчатки и разглаживал их на колене.
– Наши отношения начинаются не очень хорошо, – наконец заключил Эйвери, тоже понизив голос.
Неужели он выбросил белый флаг? Или задумал какую-то хитрость?
– Это правда, – согласилась Лора. – Они складываются не очень хорошо. Однако я сдержу свое слово. Можете не сомневаться, я буду вам хорошей женой. Вы ведь знаете, ради Алисы я пойду на все. – Эйвери вздохнул так тихо, что она едва расслышала его. – Разве этого не достаточно? – резко спросила Лора, затем спохватилась, что грум мог расслышать ее. Эйвери ничего не ответил.
Прием гостей после бракосочетания прошел как нельзя лучше. Лора была знакома со всеми и со знанием дела успешно организовала это мероприятие. Но голова ее шла кругом, а дом, ее новый лондонский очаг, был ей чужим. После трапезы гости удалились в просторную гостиную, рекой потекло шампанское, становилось шумно. Все твердили, что стали свидетелями свадьбы лондонского сезона, и конечно же строили догадки, как Эйвери Фолконер собирается укротить Грешную Девственницу.
В шесть часов Лора отправилась искать Алису и обнаружила, что та спит на диване.
– Я отнесу ее наверх, – раздался за ее спиной голос Эйвери.
– Но…
– Влеки уложит девочку спать. Вы позднее сможете заглянуть к ней. Нам нельзя исчезнуть одновременно. – На его лице появилось язвительно выражение. – Еще ведь слишком рано.
Лора наблюдала, как Эйвери берет девочку на руки, и вспомнила, как он носил ее саму на руках. Тогда Лора ощутила прикосновение его тела и крепких рук. Она наклонилась и поцеловала Алису в щеку. Ей показалось, будто Эйвери коснулся ее волос щекой или губами. Сердце Лоры затрепетало, но она одернула себя, подумав, что муж, вероятно, разыграл этот акт нежности для гостей.
Выпрямившись, Лора заметила на его губах лучезарную улыбку. Не оглядываясь, она направилась к середине комнаты. Лора тоже умела разыгрывать сцены, а теперь она любящая мачеха, которая пока значит для Алисы не так много, как ее отец. Кто-то из гостей подал реплику, и Лора кивнула в знак согласия.
