Все рушилось, и он понятия не имел, как все исправить.
– Ты говоришь, что это не вариант, – возразила Алекс гораздо спокойнее, чем сама от себя ожидала. – Но одним из доводов для нашей женитьбы было то, что ты хотел, чтобы наши дети росли в той же атмосфере, что и ты сам.
Все шло совсем не так, как она предполагала. Филипп не упал в ее объятия с благодарностями за то, что она смогла прочесть между строк. Напротив, они двигались совсем в ином направлении. Почему она посчитала, что открыть перед ним душу – хорошая идея?
– Да, это одна из причин.
– Твои родители по сей день очень любят друг друга. Каждый может увидеть это. Может, это главный элемент уравнения? Любовь – вот что создает атмосферу для воспитания детей. Что, если наше первоначальное соглашение окажется худшим вариантом для наших детей? Почему не испробовать все возможности?
Это был лучший аргумент из всех, что у нее был. Логика на ее стороне. Она затаила дыхание.
– Это не вариант, – повторил он бесцветным голосом. – Мы уже говорили об этом. Ты знаешь, что я готов дать, а что нет.
Потому что его первая жена была таким образцом совершенства, с которым Алекс не могла тягаться. То, что она носила в себе его детей, не давало Алекс никаких прав на сердце Филиппа, и он четко дал ей это понять.
– Джины больше нет, Филипп, – с горечью сказала Алекс. – Ты должен пережить это. Ради самого себя и ради своих детей.
– Ты не можешь требовать этого от меня.
Его ледяной тон лишь усилил боль, которую испытала Алекс, признавшись в своих чувствах и не получив ответного признания.
Затея провалилась. Она не должна была ничего ему говорить. Вот что получается, когда выходишь из зоны комфорта. Как она вообще осмелилась думать, что Филипп может полюбить ее так же, как любил Джину? Она нафантазировала себе, что Филипп испытывает к ней что-то большее, чем просто благодарность. Но его записки были такими трогательными, и он порой так смотрел на нее…
– Значит, это соглашение больше мне не подходит.
– О чем ты говоришь? – нахмурился Филипп.
– Я хочу больше, чем просто партнерство. Я не хочу, чтобы мы были просто друзьями, которые поженились из-за ребенка. – Она невесело рассмеялась. – На самом деле все сильно изменилось с тех пор, как мы заключили соглашение. Это не просто ребенок. Через каких-то полгода у нас будет целая семья.
– Но мы договорились…
– Я знаю, о чем мы договорились! Когда я соглашалась, то не знала, что у нас будут близнецы. Я не знала, что такое любовь, когда соглашалась. Я не знала, что начну испытывать к тебе такие глубокие чувства! Эмоции – не моя сильная сторона, разве ты этого не понимаешь? Мне было трудно и страшно принять эти чувства. – Руки Алекс заметно дрожали, она изо всех сил сдерживала слезы.
– Тогда не надо было принимать эти чувства, – отрезал он. – Ты пересекла черту.
– Я должна была, – прошептала она и опустила взгляд. Ей было так больно, словно что-то острое пронзило ее грудь. – Я хочу большего, Филипп. Если ты не готов рассмотреть то, о чем я прошу, тогда мне здесь нечего больше делать.
– Что это значит? – Он требовательно посмотрел на нее.
– А на что это похоже? – горько усмехнулась она. Это конец. Конец мечтам, надеждам. – Я какое-то время поживу у Харпер, пока не решу, что делать дальше.
Алекс устало потерла виски, ей нечего было сказать. Она понятия не имела, что делать дальше.
– Понятно, – протянул Филипп и нахмурился. – Мы договаривались: никакой любви, никакого развода. Видимо, ты решила нарушить все соглашения, если я не уступлю твоим желаниям? Это ты хочешь сказать?
Развод. Это отвратительное слово будто сломало что-то у нее внутри. Нет, она хотела вовсе не этого, но была ли у нее альтернатива? Они решили жить без чувств и ожиданий, но затея полностью провалилась.
– У меня сейчас нет ни сил, ни желания это обсуждать, – честно призналась она. – Я должна думать о детях. Я готова развалиться на миллион осколков, и мне хочется сделать это подальше от тебя.
Филипп коротко кивнул:
– Рэнди отвезет тебя в аэропорт, ты полетишь на моем самолете. Береги себя.
Слишком обессиленная, чтобы заплакать, Алекс молча собрала сумку и позволила Филиппу проводить себя до машины. Этот человек только что разбил ей сердце.
Глава 11
На следующее утро Харпер открыла перед Алекс дверь своей квартиры. Ей достаточно было одного взгляда на подругу, чтобы все понять.
– Дорогая, – Харпер порывисто обняла Алекс. – Когда ты позвонила, мне и в голову не пришло, что все настолько плохо.
– Все плохо, – всхлипывала Алекс на плече подруги. – Хуже всего, что я даже не знаю, почему плачу.
Харпер усадила ее на белый кожаный диван. Двенадцатью этажами ниже бурлило уличное движение.
– Ты плачешь, потому что мужчины – придурки и с них стоило бы заживо срезать шкуру тупым ножом, – как ни в чем не бывало ответила Харпер. – За исключением Данте.
Алекс рассмеялась:
– Неужели он вышел из френдзоны?
Алекс и Филипп тоже когда-то были друзьями, а теперь у них не осталось даже этого. Когда она решила признаться в своих чувствах, ей стоило получше продумать последствия этого опрометчивого шага. Теперь у нее нет ни друга, ни мужа, ни отца ее детей.
– Да, – довольно улыбнулась Харпер. – Потому что Данте удивительный, и мир не пережил бы потери такого гениального ученого. И тот факт, что он готов положить к моим ногам весь мир, – просто приятный бонус.
Это прозвучало так мило. Алекс хотелось, чтобы Филипп любил ее так же сильно.
Ее снова затошнило, и Алекс откинулась на спинку дивана, устало прикрыв глаза. Она прилетела в Даллас вчера ночью в таком отвратительном состоянии, что даже не смогла упаковать свои вещи. Она свернулась калачиком на полу ванной, прижавшись щекой к холодному мрамору, надеясь, что скоро слезы высохнут, а тошнота пройдет, но этого так и не случилось.
– Я плачу из-за гормонов. Вот и все, – заверила Алекс, хотя она сама перестала верить в это пример но к трем часам ночи. – Эта беременность войдет в историю как одна из самых тяжелых.
Харпер лишь фыркнула:
– По-моему, так говорят все беременные. На что это вообще похоже?
– Как будто выпила четыре бокала красного вина, две порции «Егермейстера» и галлон пива менее чем за минуту. На пустой желудок.
– Ха-ха, – с сарказмом произнесла Харпер. – Я имела в виду не это. У тебя в животе два живых существа. Это странно?
– Это чудесно, – поправила она. – Они мои, и никто не сможет их у меня отнять.
– Ого, да ты вся сияешь.
– Так выглядит любовь.
