– Ну и да, ну и к обеду, а тут меня кто как подбросил – вот хочу в туалет, и спасу никакого нету! А сама-то – нет, чтоба по прямому назначению-то бегить, я к окошку, а там!.. И скачет энтот маняк! И даже рожу скривил страшенную, чтоба детишков пугать сподручнее было...
– И откуда он бежал? – снова спросил Дуся. – С какой стороны?
Теперь бабуся махнула рукой в противоположную сторону.
Бабушка врала, это Дуся уже сообразил, но денег не дать не мог.
– Вот вам, возьмите, – протянул он ей сотенную бумажку. – А больше никто маньяка не видел? Учтите, он охотится за детьми и женщинами.
Старушки завороженно смотрели, как в глубоком кармане Федосевны тонет вожделенная деньга.
– А вот я тоже с маньяком встречалася... бегал, паразит такой, голай, как есть весь! – немедленно заговорила еще одна бабушка.
– Ой, да и чаво ты там видала! А вот я! Я ж ишо когда молода-то была, так на меня ить в самделе напал маньяк! И ить такой страшенный! – У его даже рога были!
– Ай, да ну тебя – рога какие-то выдумала! А вот я! Иду... так когда ж это было? Аккурат этой зимой!..
Дуся слушал россказни бабусь и все больше убеждался: настоящих свидетелей среди них нет. Бабушки только честно отрабатывали сотни, которые щедро передавал им Дуся.
Он переслушал все семейные предания, наслушался народного фольклора и даже воочию увидел, как рождаются русские народные сказки. Измотался, устал, проголодался, но ничего ценного не добыл. В конце концов он бодренько попрощался с бабушками и направился в маленькое кафе, единственное на всю округу.
Его уже манил запах щей, он уже приглядел себе столик и даже сделал заказ, когда возле его уха раздался знакомый голос:
– Следишь ты за мной, что ли?
Он резко обернулся. Возле него, покачиваясь на каблуках, стояла Раечка.
– О! А ты как тут?
– Я? Я работаю! – надменно произнесла девчонка.
– Официанткой устроилась, да? – предположил Дуся.
– Сам ты официантка! – обиделась бывший финансовый директор. – Я ищу преступника, того, кто Иннокентия убил.
– Вот черт... рассказал на свою голову... и как ты его ищешь? – спросил Евдоким. – Учти, я опросил старушек во дворах, похоже, никто раздетого Глохова не видел.
– А ты опросил... кстати, я к тебе пересяду. – И девушка быстро перетащила тарелки к нему за столик. – А ты во всех дворах побывал?
Дуся с завистью посмотрел, как она уплетает гуляш и сглотнул слюну. От голода он раздражался.
– Ну как я все дворы-то опрошу? Я ж... у меня ж только две руки!
– А я тоже опрашиваю, – охотно поделилась новостями девчонка. – Только я не со старушками беседую. Я с женщинами... ну такого, среднего возраста, у которых, по моему мнению, есть любовники. Этот Иннокентий ведь от любовницы бежал. Ну я и...
– Ага, так они первой встречной все про своих любовников и рассказали!
– А вот и рассказали! Потому что я не просто так хожу и спрашиваю, а... имею к каждой тонкий подход!
– Да знаю я твой подход, – недоверчиво хмыкнул Дуся. – «Марьванна, вы – шлюха! А твоя-то, а твоя!», да?
– А вот и не да! И так я вовсе никогда не выражаюсь! – У Раечки загорелись глаза. – Я представляюсь тележурналисткой, дескать, веду телешоу, а сейчас у нас программа «Верность – это девиз невезучих». И ничего, раскрываются.
– И чего, даже удостоверение не спрашивают? – не поверил Дуся.
– А что, у тебя еще и удостоверение есть? – округлила глаза Раечка. – Нет, Дуся, не спрашивают. У нас, Дуся, очень любят телевидение. И всякие телешоу тоже.
– И чего нашла?
– Ой, если б ты знал, сколько мне рассказали семейных тайн! А сколько рассказали небылиц всяких! Мне ведь что интересно – чем страшнее женщина, тем сильнее и краше у нее любовники!
– А я верю! – дернул головой Дуся. – Вот как только вспомню Пашкину Валентину, так сразу и верю, что у страшных куча ухажеров.
– Господи, и эта жаба еще изменяет! – вздохнула Раечка.
– А говоришь – не выражаешься, – поддел ее Дуся. – Короче, сейчас я поем... черт! А когда у них еду-то приносят?
Он все-таки пообедал, а потом они вместе с Раечкой направились опрашивать легкомысленных особ.
– Вот, смотри, мне один дядечка выдал вот такой списочек неблагонадежных дам. – Раечка вытащила из крохотной сумочки длиннющий список на двух листах. – И это только те, кто не отказывал ему.
– Во всем городе? – поразился Дуся.
– Нет, только в близлежащем районе...
– Раечка, а списка порядочных женщин у тебя нет? – испуганно захлопал глазами холостой Дуся. – У нас вообще еще порядочные женщины остались? Это ж попросту всех жительниц переписали, и все!
– Ты, Дуся, не пугайся, мужикам свойственно преувеличивать. Вот отсюда ладно, если человека четыре наберется...
– Вот гад, а! – выдохнул Евдоким. – А то уж я решил за невестой ехать в это... в Иваново. Там никто не изменяет, там им не с кем.
– Много ты знаешь, – скривилась Раечка и потянула товарища к подъезду.
На звонок им открыла женщина довольно моложавого вида.
– Здравствуйте, а мы к вам, – нежно улыбнулась Раечка. – Мы собираемся снимать телепередачу «Верность – девиз невезучих», а что вы думаете по этому поводу?
– Невезучих? – поморгала глазами женщина и вдруг завопила на всю квартиру. – Танька-а-а!!! Я теперь знаю, отчего мне с мужиками не везет! Потому что я им не изменяю! А тут вот ко мне пришли и сказали, что надо!!
Дуся глянул на Раечку, та жалко улыбнулась.
– Ну и чего – не эта? Не от нее Иннокентий бежал?
– Да нет, скорее всего, нет. Ей же не везет с мужиками, а той наверняка везло...
Пока дамочка докладывала невидимой Таньке, отчего у нее с мужским полом полный облом, Раечка с Дусей быстренько удрали.
– Вот, я ж тебе говорила, одну вычеркиваем... – вздохнула Раечка и красной пастой зачеркнула номер квартиры лощеной дамочки.
Другая женщина по списку просто обругала пару матом:
– Ах вы старые развратники! – орала она на весь подъезд. – Ишь чего удумали! Программки они паскудные снимают! Нет, чтоб детишкам побольше фильмов разных про Красную Шапочку, так они – «девиз»!
Дуся решил, что от этой тетки Иннокентий тоже бежать не мог. А Раечку в данной ситуации взволновало только одно:
– Нет, ну надо же – «старые развратники»! Почему старые-то? Мне всего... в общем мне еще до старости, как до Луны!
Им не везло. То дамочки выдумывали несуществующих возлюбленных, а то попросту гнали Дусю и Раю вон. И только в одном месте появилась маленькая зацепочка.
