– А для чего мы с тобой на бинокль тратились? – прищурилась Раечка. – Конечно! Засада! И... и знаешь что? Надо теперь смотреть за ними и днем и ночью!
– Вот нахалка, а?
– Дуся! Ты ничего не понял! Ночью они могут... они могут что-нибудь такое вытворить! Ты же сам понимаешь, все преступники скрывают свои следы под покровом темноты!
Дуся почесал нос.
– Да тут ведь... такое дело... следов-то никаких и нет. Им нечего скрывать.
– Откуда ты знаешь?! – снова накинулась на него Раечка. – Если мы эти самые следы не нашли, это вовсе не означает, что Сэя, допустим, его не убила!
– Да как?!! Как она тебе убьет, если она тонкая хрупкая женщина, а Иннокентий этот... в нем же! Ты ж его не видела, а я видел! Очень здоровенький кабанчик был!
– Ну и что! А то женщины никогда кабанчиков не убивали! Да возьми кирпич, лом, бревно, подкрадись к сонному – и все! Привет на тот свет!
Дуся хотел было что-то ответить, но вдруг замер. Мелькнула какая-то мысль и, как обычно, тут же пропала, нужно было ее немедленно вспомнить, а Раечка только мешала своей болтовней.
– Я вот Агату Кристи читала, нет, раньше я ей не особенно интересовалась, а вот когда нас настигла ее участь – я не в смысле кончины, а в смысле расследования, – вот тогда я проштудировала целую книгу! И что ты думаешь?
– Все! Высаживай меня возле подъезда и шуруй домой! – потеряв терпение, рявкнул Евдоким.
– Там тоже убийцей была хрупкая женщина, – по инерции договорила Раечка и вытаращила глаза. – А что, ты меня к себе не пустишь?
– Ну какое там «к себе»! У меня маменька не сегодня завтра приедет, дома бардак, собака не кормлена... я не знаю... окна не помыты, белье не стирано, а у меня, видишь ли, гостья!
– Так ты чего, не станешь со мной сегодня в засаде сидеть? – уже чуть не плакала Раечка.
Во время прошлого сидения в засаде она увидела Филина во всей красе и по-настоящему его разглядела. Пусть теперь ей кто-нибудь из девчонок скажет, что он тупой тюфяк, набитый гречкой! Да он!.. Смелый! Добрый! Умный! Да! Умный! Потому что никто из их роддома не взялся за расследование этого убийства, а он!.. И чего ж теперь? Оказывается, теперь надо его бросать? В тот самый момент, когда в недрах ее сердца как раз созрело к нему нежное трепетное чувство?
– А я чаю хочу! – капризно заявила Раечка. – Я, между прочим, купила тебе очень эксклюзивный чай, а ты и не заметил! Гад!
– Ну а теперь возьми и себе купи, – простенько посоветовал Дуся. – А у меня... у меня столько дел!
Раечка от обиды даже не стала с ним больше разговаривать. Она высадила вредного Филина возле его дома и так ударила по газам, что взлетели не только голуби, но и старушки со скамеек.
– Вот какая оторва у нашего-то Дуни завелась! Ить как на ракете дунула-то! Ни стыда, ни совести! А ежели кто на лавочке того... подремать вздумал? – немедленно заворчали бабуси.
– Здрассьте, – качнул головой Евдоким, проходя мимо лавочек.
– Здравствуй, милок, здравствуй! Как здоровьице-то? – Их физиономии мгновенно приняли благостное выражение. Но едва за Евдокимом захлопнулась дверь, как в спину ему понеслось: – А чтоб тебя перекосило с твоими бабами!
Дуся торопился домой и, конечно же, не затем, чтоб заняться стиркой. Ему надо было подумать. Ведь мелькнуло же что-то в мозгах! И причем что-то такое, что наверняка наведет его на преступника, он это хорошо понимал. А потому... а потому ему надо было полежать... лучше в горячей ванне, выпить... лучше тепленького молочка, расслабиться и... и поймать эту мысль за хвостик.
Дуся ворвался к себе в квартиру и чуть не рухнул на пороге – из комнаты доносился веселый смех, звонкие голоса, а вся прихожая была заставлена сумками и баулами.
– Маманя? – от огорчения чуть не заплакал Дуся.
– А-а-а! Ленечка, немедленно иди сюда, я тебя познакомлю с нашим сыном! – маменька в каком-то желтом платье с красными петухами по подолу выскочила из гостиной.
Вслед за ней из комнаты степенно вышел маленький человечек с худенькой шеей и горделивой осанкой.
– Ну что же, что же... весьма рад, весьма рад... – грубым голосом заговорил человечек и принялся трепать здоровенного Дусю по помидорной щечке. – Хорош, хорош!
Дуся, вытаращив глаза, пялился на гостя. Он даже онемел от его наглости. Из ступора его вывела Машенька.
– Мамиська!!! – крикнула девчушка и кинулась Дусе на шею.
– Мария! Сколько раз тебе говорить, мамочкой надо называть меня, – назидательно проговорила Олимпиада Петровна, но ее никто не слушал.
– Манька!!! – взревел Дуся и закружил девчушку по комнате. – Ух ты, какая тяжеленная стала!! Чем тебя там кормили? Рассказывай, как отдыхала?
Девочка уволокла отца в детскую, усадила его в кресло, забралась к нему на руку и что-то весело защебетала ему прямо в ухо. Дуся сидел и расслабленно думал: и на кой черт он ковыряется в этом убийстве? Ведь как славно вот так сесть, взять на руки дочку и обо всем забыть...
– Дуся! – появилась в дверях Олимпиада Петровна. – Я хочу с тобой серьезно поговорить! Дуся! Машеньке нужна полноценная семья! Я так решила!
– Это чего, опять мне будешь смотрины устраивать? – испугался Дуся.
Да уж, чего греха таить, был момент, когда Олимпиада Петровна устраивала кастинг для красавиц с местной пропиской, но больше Дуся на это ни за что не пойдет! Поэтому он на всякий случай переспросил:
– Это ты снова невест из всяких глубинок притаскивать будешь, да? И опять они будут у нас в подъезде ночевать, да ? А я, бедный...
– При чем тут ты? – искренне удивилась маменька. – Женить тебя – это что-то из сферы фантастики. Да мне оно и не нужно. Я... Я решила сама выйти замуж! И твоего нового папу будут звать Леонид Семенович! Ступай к нему, поцелуйтесь!
– Маманя, а может, не надо мне уже этих... пап? – попросил Дуся.
Олимпиада Петровна опять несказанно удивилась:
– Сын мой, а при чем здесь ты?! Я ж тебе уже тысячный раз повторяю: Машеньке нужна полноценная семья! А мы с Леней – мама и папа! Он, между прочим, уже согласен. Все равно ему жить негде.
– Маманя! Ну а я кто Машке буду? – не выдержал Дуся.
– Ты? Ты – братик! У ребенка будет семья еще более полная: мама, папа и старший братик! – вздернула нарисованные бровки Олимпиада Петровна.
– Я ей по документам – отец! – настаивал Евдоким.
– Ой, ну кто сейчас смотрит в эти документы?! – отмахнулась женщина. – И вообще, не спорь! Мы уже с Леонидом Семеновичем заявление в загс подали.
– А жить он, конечно же, будет здесь? – прищурился Дуся.
– Конечно же. Я ж тебе объясняла: мущщина абсолютно без жилплощади!
– Бомж то есть? – уточнил Евдоким.
