– Да, православного мужа сейчас трудно найти, – сочувственно сказала мать Павла. – Сейчас такие нравы пошли…
– Ой да, нравы пошли такие, что просто!.. – вновь вступила в разговор Варвара. – Такие, что просто не знаешь, куда и деваться! Что парни, что девицы!..
Зинаида Юрьевна снова издала сочувственный вздох и принялась чистить следующую омулевую тушку.
– Да, и девицы тоже такие пошли!.. – с тоской, чуть нараспев, сказала Павла. – Мне вот что-то эта Марья не нравится в последнее время. Что-то она все вокруг Георгия вертится…
– Чего-чего! – ответила ей Варвара. – Понятно, чего! И рассуждать тут нечего! Бойкая больно девка! Окрутить она хочет нашего Георгия, вот чего! А он-то, теленок, прямо сказать, он-то и не понимает ничего толком!.. Гнать бы ее надо, по-хорошему! Ой, гнать!
Нежные чувства между Георгием и Машей Молотниковой, после их совместного возвращения из Кыгыл-Мэхэ, стали очевидны решительно для всех. Разумеется, у них хватило ума не подъехать к Свято-Воскресенскому храму вместе, и по официальной версии Маша, конечно же, приехала поездом. Но мать Варвара шестым чувством уловила, что дело нечисто – и оповестила об этом всех своих кухонных наперсниц (что дало примерно такой же эффект, который дало бы, например, объявление, напечатанное в епархиальной газете). Да и сами Георгий с Марьей свои отношения не считали нужным скрывать. Ну, дружат – так что же такого? Молодые, вот и дружат, а в монахи они не собирались и не собираются. Однако «матушки» сразу же вынесли вердикт: коварная развратница Маша нагло посягнула на невинность их наивного и добродушного Георгия, которого нужно срочно спасать от этой гнусной змеи, пригретой в самом лоне мангазейских Пастырских курсов.
Зинаида Юрьевна в очередной раз вздохнула (она любила вздыхать, у нее очень хорошо получалось – выходило натурально, и всем сразу становилось ее жаль) и сказала:
– Да, Георгий очень добрый. Очень хороший. И очень доверчивый. И вообще он такой… Такой… Извините! – тут она бросила ножик и стремительно вышла из кухни. На самом деле она прекрасно могла сформулировать мысль и закончить предложение, но этого-то сейчас как раз и не требовалось! Ей нужно было заронить в нехитро устроенные головы келейниц мысль, что она «сохнет» по Георгию. Поскольку она числилась у них на самом хорошем счету, можно было надеяться на положительный результат. Конечно, оставался риск, что в распутницы-развратницы запишут и ее… Но риск этот был невелик.
Возвращаясь из туалета, где она старательно растерла мокрыми пальцами свои сухие глаза, Зинаида услышала, как за кухонной дверью Варвара спрашивала у Павлы:
– Уж не влюбилась ли Зинаида в нашего Георгия?
Тон был сочувственный. Такой, какой надо.
Глава 12
Золотая миссия
Христос воскресе!
– Воистину, воистину воскресе! – радостно отвечал на пасхальное приветствие отца Святослава отец Игнатий. Он только что, на высокой скорости, то ли вышел, то ли выскочил из Свято-Воскресенского храма. Как обычно, круто развернулся на крыльце, отчего полы его расстегнутой рясы резко взвились в воздухе, обнажив багровый, праздничный подрясник, перекрестился и тут как раз заметил Лагутина, подходившего к церкви. Тот был уже в рясе, поверх которой красовался новенький белый восьмиконечный крестик. В начале Великого поста, сразу после своего возвращения из Москвы, Евсевий рукоположил Святослава во священники. А вскоре, еще до окончания сорокоуста, направил его настоятелем в только что открывшийся храм в селе Хостонор.
Назначение это получалось, по всем поповским меркам, очень удачным. Во-первых, отец Святослав сразу становился настоятелем – что, впрочем, не казалось чем-то из ряда вон выходящим, с учетом острой нехватки духовенства в епархии. А во-вторых, приход ему сразу же достался и богатый и, так сказать, хорошо благоустроенный. Дело в том, что церковь в селе Хостонор, на севере Мангазейской области, выстроил местный золотопромышленник, владелец и генеральный директор ЗАО «Хостонорзолото» Леонид Котлярский. Денег у него было достаточно, и потому к храмоздательству он подошел с определенным размахом. Церковь построил большую, а убранство ее, хотя и не являлось шедевром религиозного искусства, получилось весьма достойным. А сверх того, рядом с храмом Котлярский выстроил большой, в два этажа, дом для священника. Последнее было, по меркам Мангазейской епархии, делом удивительным. Обычно благотворители, жертвовавшие на храм, имели весьма смутное представление о том, что в этом храме впоследствии будет делаться. (Воцерковленных людей среди спонсоров епархии – по крайней мере, в Мангазейской области – не было; а иногда жертвователями становились и откровенные атеисты.) Мысль о том, что священнослужители – такие же люди, как и все прочие и их семьям тоже нужно где-то жить, благотворителям в большинстве случаев просто не приходила в голову. А у епархии не оставалось денег на строительство или покупку приходских домов. Поэтому попу, назначенному в тот или иной храм, жилье приходилось искать где придется и какое придется. А здесь, в Хостоноре, в распоряжении священника оказывался полноценный коттедж, да еще и частично меблированный – резиденция, ненамного уступающая архиерейской квартире!
И все это в одночасье досталось новорукоположенному отцу Святославу. Правда, Хостонор находился далеко от областного центра, да еще и на севере, где и без того не слишком ласковый мангазейский климат приобретал недвусмысленно приполярные черты. В бытовом плане это создавало некоторые неудобства. Но имелись в этом, однако, и свои плюсы. Например, в столь дальний приход архиерей слишком часто наведываться не будет, да и благочинный не поедет. А быть самому себе хозяином – всегда хорошо. Природа суровая, но при этом и удивительно красивая, а если найти к ней правильный подход – то еще и изобильная. И хотя отец Святослав никогда не был ни заядлым грибником, ни рыбаком, ни тем более охотником, он тем не менее учитывал, что и грибы, и ягоды могут стать значимым, а, главное, безплатным дополнением к их семейному столу – благо, и грибов, и ягод в окрестных лесах было полно. Конечно, в будущем, когда сын подрастет, Хостонор станет не лучшим место для получения образования… Но до этого будущего нужно жить еще несколько лет. А пока что Трифону, который еще и в школу не пошел, на селе, пожалуй, будет лучше, чем в городе. Все всех знают, оно и спокойнее так. Опять же, лес, река, воздух свежий – что еще нужно для счастливого детства?
В общем, выходило со всех сторон хорошо. И потому Святослав, когда архиерей объявил ему о назначении на хостонорский приход, воспринял эту новость как дар Божий.
– Прихода там как такового нет, – объяснил ему Евсевий в тот день, когда, подписав указ о его назначении в Хостонор, вызвал его к себе в кабинет. – Храм там Котлярский построил, местный золотодобытчик. Его это идея была, хотел, чтобы я ходатайствовал о награждении его орденом Даниила Московского… Человек он непростой, нецерковный. Пожалуй, что и неверующий… Но, как бы там ни было, храм он построил! И вообще к нам благоволит, обещает и с кафедральным собором помочь.
Отец Святослав понимающе кивнул головой.
