– Тебе там с ним предстоит взаимодействовать, – продолжал напутствие архиерей. – Тут от тебя многое будет зависеть. Нужно иметь в виду: он нам нужен! Благотворителей у нас немного, те, что есть, прямо сказать, из последних сил тянут. А до конца строительства собора еще далеко! Это при том, что мы, по плану, в следующем году его уже должны завершать… В общем, с Котлярским надо поддерживать ровные, добрые отношения. Разумеется, в каких-то рамках, которые православному человеку переступать не следует. А так – смиренно, скромно, по-доброму… Понимаешь?
– Благословите, Владыко! – ответил Лагутин. – Пожалуй, понимаю…
– Все! – отрезал архиерей, давая понять, что аудиенция закончена.
Отец Святослав, разумеется, все понимал – ничего особенно неясного тут не было. Ему предназначалась роль этакого постоянного представителя при знатном спонсоре, на которого у Преосвященного были большие планы. Спонсор этот – человек нецерковный, слегка самодур, слегка себе на уме – в общем, обычный патриархийный благодетель. И он, новопоставленный иерей Святослав Лагутин, должен сделать все для того, чтобы мошна у этого благодетеля развязывалась легко, непринужденно и в кратчайшие сроки. «Пожалуй, что для Владыки это сейчас не менее важно, чем формирование полноценной приходской общины в Хостоноре, – подумал тогда отец Святослав. – Интересно, а почему он решил туда послать меня? Да еще так поспешно? Непонятно… Ну, да и ладно! За все – слава Богу!»
Понять причину его назначения Лагутину помешала его скромность – он просто не мог предположить, что из всех имеющихся священников, еще не задействованных в более серьезных делах, он оказался самым подходящим. Евсевий был вынужден молча признать, что его идея «милитаризации» мангазейского духовенства получилась куда менее продуктивной, чем он изначально рассчитывал. Священнослужители из числа бывших военных оказались совсем не так эффективны в хозяйственных делах, как он предполагал, да и понимание дисциплины у них было весьма своеобразное. А уж отправлять того же Ревокатова в Хостонор, в качестве этакого архиерейского полпреда, казалось и вовсе самоубийственным. Когда встал вопрос, кому же все-таки ехать, то выяснилось, что среди недавно поставленных священников нет никого более разумного и толкового, чем отец Святослав.
И вот теперь, первого мая, Лагутин впервые после своего назначения в Хостонор приехал в Мангазейск. Как полагается, «отметился» в Епархиальном управлении, получил от отца Кассиана краткие руководящие указания, состоящие в основном из фырканья и междометий, а потом пошел к Свято-Воскресенскому храму. Там как раз заканчивалась служба, о чем возвещал колокольный трезвон, и там, по его расчетам, должен был находиться отец Игнатий.
Расчет оправдался.
Они троекратно облобызались – причем игумен, юродствуя, испустил в пространство три максимально громких чмокающих звука.
– Какие планы у вас, отче? – прежде всего спросил Лагутин. Он знал, что кафедральный настоятель обыкновенно занят сверх меры и времени на разговор у него могло не оказаться.
– Ох, планов выше крыши! – скорбно ответил отец Игнатий. – Но давайте, может, перекусим?
– Это всенепременно! – ответил отец Святослав. – Тогда в трапезную?
– В трапезную? Нет уж! Знаете что? – лицо отца Игнатия приобрело сосредоточенное выражение. – Давайте-ка лучше к моей соседке! То бишь в клуб! Там сейчас тихо, вот вы все и расскажете спокойно!
– Ну, это просто супер-люкс-версия! – ответил отец Святослав, широко, хотя и не без доброй иронии, улыбнувшись. – Хотя, как по мне, можно и в трапезной…
– Ну, это уж дудки! – с внезапным раздражением ответил отец Игнатий. – Там мы спокойно не поговорим!
– Ну, как благословите… – ответил Лагутин.
И они вдвоем пошли вверх по улице к находившемуся там ночному клубу, где отцу Игнатию полагался ежедневный безплатный обед. Поскольку бывал он там далеко не каждый день и заказывал отнюдь не все, на что имел право, у тамошнего персонала не возникло никаких возражений против того, чтобы единожды накормить не только отца настоятеля, но и его друга.
– Все это, конечно, замечательно, – сказал Лагутин, когда они добрались до клуба и устроились за столиком в углу. – Но почему, отче, вы теперь так решительно настроены против трапезной?
Действительно, ранее у отца Игнатия не наблюдалось предубеждения к епархиальному общепиту – наоборот, он всегда там был желанным гостем, несмотря даже на то, что косящего под юродивого Федю он немного недолюбливал.
– Я не настроен против трапезной, – ответил кафедральный настоятель. – Я настроен по-человечески поговорить!..
И, увидев невысказанный вопрос в глазах своего собеседника, добавил:
– За-ло-жат! Заложат!
– Что, вот даже так?
– Ага! – ответил отец Игнатий, погружаясь в изучение блюд в разделе бизнес-ланча. – Развел наш князь Церкви стукачество, хоть в петлю лезь! Уже в туалет без благословения сходить нельзя. Достали! – добавил он уже откровенно злобно.
– Мда-а… – грустно прокомментировал отец Святослав.
– Ладно бы, сволочи, хоть правду рассказывали! А то ведь врут! А там – там кто первый в кабинет к архиерею зашел, тот и прав!
– Боюсь спросить… Насколько далеко все зашло?
– Да, в общем, уже далеко… – ответил отец Игнатий, отложив меню в сторону. – Хотя… Пожалуй, что и хуже бывает. Надоедает это все, по правде сказать…
Отец Святослав не ответил. Заметив некоторое его недоумение, отец Игнатий пояснил свою мысль:
– Понимаете, я ведь не первый раз все это вижу. То же самое было в Алма-Атинской епархии. Мне просто ясно, что дальше будет. Вот буквально – по шагам.
– Понимаю… – с грустной серьезностью ответил отец Святослав. Настоятель кафедрального храма кивнул и продолжил:
– Меня ведь, собственно говоря, никто оттуда не гнал. Просто я видел, куда все клонится – и в епархии, и в стране, и уехал сам. А теперь – и здесь то же самое…
– И что же, может, теперь лучше в другую епархию? – спросил Лагутин.
Отец Игнатий пожал плечами:
– Не знаю… Были мысли, по правде сказать, насчет Владивостока. Но я не сторонник подобной беготни. Так, если уж совсем припрет… Ладно, вы лучше расскажите, у вас-то как?
– Да у меня все слава Богу! – ответил отец Святослав. – На днях супругу свою жду с сыном, дом к их прибытию почти готов… В общем, большего и желать нельзя!
– Тут про этот дом прямо легенды ходят, как бы вам архиерей завидовать не начал! – улыбаясь, заметил отец Игнатий. – Неужели правда такой классный дом?
– Да грех жаловаться, прямо говоря! – честно ответил отец Святослав.
– Ну и слава Богу! – смиренно резюмировал отец Игнатий.
Меж тем принесли первое блюдо. Оба священника на несколько минут погрузились в поглощение своих порций. Первым от тарелки оторвался отец Святослав:
