Подойдя к столику, на котором стояло ведерко с бутылкой игристого вина, он достал ее и откупорил.
– Ты не должна им позволять превращать тебя в робота.
Алекс нахмурилась:
– Просто… существуют правила. Очень много правил. Я должна соответствовать определенным стандартам. Признаться, все это для меня слишком сложно.
Наполнив два бокала, он подождал, пока пена осядет, и добавил еще вина.
– Стелла всегда все делает по-своему. Бери пример с нее.
Алекс с задумчивым видом взяла предложенный ей бокал. Аристос не сомневался, что она гадает, насколько серьезными были его отношения со Стеллой. Ему было нечего ей сказать. Они со Стеллой были двумя взрослыми людьми, когда их однажды закружил вихрь мимолетной страсти.
Увидев темные круги под ее глазами, он сказал себе, что его не должно заботить ее эмоциональное состояние. Только ее безопасность. Но вопреки здравому смыслу его сердце снова болезненно сжалось.
– Что тебя гложет? – спросил он. – С того момента, как ты сюда приехала, ты вся как на иголках.
Ее глаза расширились. Она открыла рот, словно хотела что-то сказать, но тут же его закрыла.
– Я беспокоюсь о своей матери, – произнесла она через некоторое время. – Сердце подсказывает, что я сейчас должна быть рядом с ней, а не на этом острове, как бы хорошо здесь ни было. Уверена, она тоже не находит себе места.
Его снова охватило чувство вины. Ему не следовало упоминать о таких вещах, как похищение и выкуп. Она и без того сильно напугана.
– Не нужно переживать из-за политической ситуации в Акатинии. Сразу, как только Идас на нас нападет, в чем я очень сомневаюсь, остальной мир на это отреагирует. Другие страны не позволят Карнелии лишить суверенитета свободную независимую страну.
Она неуверенно кивнула:
– Полагаю, ты прав.
– Я действительно прав, – твердо сказал он, подняв свой бокал. – Давай выпьем за твое смелое решение. Возможно, оно приведет тебя к множеству интересных приключений.
Алекс чокнулась с ним бокалом. Ее лицо оставалось задумчивым.
Аристос поднял бровь:
– Что такое?
– Я чувствую себя так, словно в момент прыжка меня схватили и оттащили назад. Только я начала осваиваться, привыкать к новому дому и жизненному укладу, как все это случилось. – Она поджала губы. – Мне нужно найти свое дело. Понять, какому именно благотворительному проекту я хочу себя посвятить. Я словно разбила бутылку шампанского о борт яхты, так и не научившись ей управлять. Это сводит меня с ума.
Он прислонился к перилам и поставил на них свой бокал.
– Рим был построен не за один день. У тебя есть какие-нибудь идеи? Может, они есть у Стеллы?
– На днях она показывала мне строящийся молодежный центр – свой благотворительный проект. Он произвел на меня сильное впечатление.
– Ты имеешь в виду «Юношеский компас»?
Она кивнула.
– Я вхожу в его совет директоров, – сказал Аристос. – Это отличный проект.
– Ты тоже имеешь к нему отношение?
– Часть дохода от моих казино в разных городах перечисляется организациям, которые оказывают поддержку молодежи и бездомным.
Алекс оценивающе посмотрела на него:
– Значит, у воротилы игорного бизнеса все-таки есть сердце?
– Я бы не стал делать таких поспешных выводов, принцесса. Благотворительная деятельность дает большие налоговые послабления.
– Значит, этим объясняется тот факт, что ты берешь к себе на работу бездомных? Людей, у которых не было ни образования, ни навыков, пока ты им не помог? Один из них теперь главный менеджер по обслуживанию территории, другой – инженер, руководящий проектом по преобразованию солнечной энергии в электрическую.
– Вижу, Иоланда времени даром не теряла.
Ему нужно попросить Иоланду перестать болтать направо и налево о его добрых делах.
– Мне нужно занятие вроде этого, – сказала Алекс.
– Подобная работа требует эмоционального участия. Что тебя интересует, принцесса? Что заставляет твое сердце учащенно биться?
Ее щеки порозовели. Аристос понял, что занимало ее мысли, потому что сам думал о том же. Разве можно было думать о чем-то другом, когда между ними было всего несколько футов?
– Кроме меня, ангелочек, – протянул он. – Мы с тобой уже выяснили, что это плохая идея.
Ее глаза расширились, а щеки покраснели еще сильнее
– Знаешь, иногда ты бываешь невыносимым. И ты… заблуждаешься.
Так гораздо лучше. С дерзкой Александрой он может справиться. Лучше смотреть в сверкающие от гнева глаза, чем в глаза, полные боли и тоски.
– Согласен, я действительно невыносим. Но вот насчет того, что я заблуждаюсь, я бы поспорил. После нашего поцелуя в саду ты жаждала продолжения не меньше, чем я. – Его взгляд упал на ее чувственные розовые губы. – Сигналы твоего тела весьма недвусмысленны.
Ее губы сжались в тонкую линию.
– Желать чего-то и идти на поводу у этого желания – две разные вещи. На самом деле, – продолжила она, пронзив его взглядом, – герцог больше соответствует моему идеалу мужчины, нежели ты. Он очень любезен, и мне это нравится.
– Правда?
Аристос понял, что она лжет. Что она делает это, чтобы дать ему понять, что считает его недостойным принцессы. Он вмиг посерьезнел и забыл об осторожности и правилах приличия.
Он встретился с ней взглядом:
– Если я сейчас возьму тебя на руки, отнесу в свою спальню и сделаю то, чего мы оба хотим, ты не будешь жаловаться, принцесса. Ты будешь умолять, чтобы я делал это снова и снова.
– Этого не будет никогда.
– Хочешь меня испытать, ангелочек?
Ее лицо вдруг стало бледным как полотно, и он понял, что перегнул палку.
– Возможно, ты прав, – тихо призналась она, – но гормоны и здравый смысл не очень хорошо ладят друг с другом.
Последней фразой она, явно, хотела его уязвить.
После разговора Алекс чуть не повернулась и не ушла. Хорошие манеры не позволили ей этого сделать. Если Аристос снова начнет говорить возмутительные вещи, она с ним справится. По крайней мере, постарается.
Но когда она сидела напротив него за столиком в пустом зале ресторана отеля, ей вдруг пришло в голову, что он может быть прав. Что, если бы он сделал то, на что намекал, она, возможно, и вправду не стала бы сопротивляться и получила удовольствие. Принимая во внимание репутацию Аристоса, это был тревожный сигнал. За время их отношений Себастьен не смог ее убедить лечь с ним в постель и предложил ей стать его женой, чтобы наконец ею овладеть. Она не знала, чего ждала от отношений с мужчиной. Остроумного флирта, как у Лиззи и Дарси из «Гордости и предубеждения»? Одержимости, которая была у Гэтсби из романа Фитцджеральда? Или сильного влечения, которому невозможно сопротивляться?
