Стеф оценивающе взвесил на ладони добычу, полуутвердительно и полувопросительно, глядя в глаза Чистоделу, предположил:
– Скорее всего это золотой червячный вал от царской мясорубки?! А, могут быть и монеты.
– Да разворачивай ты быстрее, не томи душу, – свистящим шепотом произнес домушник, – а то погорим не за понюх табаку.
Дрожащими руками Стеф сорвал упаковку и замер от удивления.
На его ладони лежал свернутый в рулон порнографический журнал.
Стеф положил «сокровище» на журнальный столик, наспех завернул вазу в мантию и проскользнул на лестничную клетку. Тут его постигла еще одна неудача. Когда он спускался по лестнице, ваза выскользнула из потных Стефовых рук и разбилась вдребезги.
* * *
После этого шляхтич пропал больше чем на год и появился только в конце следующей осени. На вид он был мрачнее грозовой тучи.
– Что ты такой озабоченный? – Поинтересовался Кирилл.
– Не знаю с чего и начать, – чуть слышно произнес Стефан, переминаясь с ноги на ногу. – Я к тебе по очень важному делу. Вопрос жизни или смерти. Мне нужны пятьдесят тысяч долларов.
– Ты обратился не по адресу, – не задумываясь, сухо ответил Кирилл, – у меня таких денег нет. А, если бы и были, я бы тебе не дал.
– Знаю, что не дал бы. Но я и не прошу. Это против моих правил, – гордо вскинул подбородок Стеф. – Я к тебе с деловым предложением.
– Говори коротко и по существу, – потребовал Кирилл.
– В Петербурге состоится полуофициальный слет воротил игорного бизнеса, – опять по сумасшедшему блеснул очками Стеф, – ты должен меня делегировать, как представителя делового мира нашего города, – заявил он Кириллу. И, показал бейджик со своей фотографией и длинным перечнем научных степеней, занимаемых должностей и наград.
– У меня нет таких полномочий, – ответил Кирилл. – Если мне не изменяет память, ты уже собирался ловить птицу удачи в Монте-Карло, разгадав секрет Черного Джека. А меня, своего старого друга и партнера, бросал крохоборничать в этом болоте. Какое отношение ты теперь имеешь к игорному бизнесу? – с сомнением покачал он головой.
– Я тогда сказал «мухоморничать», а не «крохоборничать». Ты же не хочешь соответствовать обоим эпитетам одновременно? Не будь брюзгой и не придирайся к мелочам, – не смутился Стеф. – Самое главное, завести побольше полезных знакомств среди этих самодовольных толстяков. А, там, я придумаю, как их распотрошить.
И, как показалось Кириллу, не совсем к месту, бодро добавил: – Старик, ссуди на дорогу и на житье, бытье. У меня ни шеляга в кармане. Если что добуду, ты в доле в пол куша.
– Есть у меня в Питере один знакомец, на которого можно положиться. Фамилия его Феоктистов. Боксер бывший, а сейчас в большом авторитете. Найдешь его в «Англетере» и передашь от меня привет. У него, правда, как у всех спортсменов, с соображением туговато, но духа не занимать. Он тебя внедрит в питерскую жизнь, а будет туго, прикроет. А на всякий случай, запиши адрес, где сможешь отсидеться, если дров наломаешь. Это по трассе между Питером и Новгородом. Деревня называется Шушары. Но ты, смотри там не прошушарься. А, то останутся от тебя только рожки да ножки. А мне тебя будет не хватать. Не возьму в толк, какая сила нас связывает. Ведь от тебя пока что только одни убытки, а пользы, как с козла молока. Мне грустно это осознавать, но ты все больше и больше напоминаешь мне Свирида Петровича Голохвастова. Ты приносишь только пустые хлопоты и я не знаю, как к тебе относиться. Разве что написать юмористический рассказ о твоих похождениях. Но будет ли он интересен читателю? И смогу ли его издать? Ведь это моя главная цель. – резюмировал Кирилл.
– Бардзо дзенькую за поэтическое сравнение, – Стеф взял двумя пальцами под козырек. – Я людына чести и в боргу не залышусь.
– Мой юный друг, – заметил Кирилл на прощанье, – теперь я вижу, что ты на подъёме. Как только у тебя появляется кураж, ты сразу же начинаешь переходить на Закарпатское наречие. Я ни на минуту не сомневаюсь, что ты порядочный человек. Ведь ты тоже аристократ от рожденья. Но если опять приобретешь «Барбарисок» или петушков на палочке, ты мне долю не выделяй. У меня на сладкое аллергия.
Кирилл выдвинул ящик стола, достал несколько долларовых купюр и положил перед собеседником.
– Добавлю на прощанье. Как только приедешь в Питер, прогуляйся по Невскому, загляни в парфюмерный магазин и купи туалетную воду. Но, не вздумай брать «Шипр» или «Тройной», а то сможешь завести знакомства только в пивной на окраине. Возьми что-нибудь приличное. Но перед тем желательно принять душ. От тебя псом пахнет.
Кирилл положил на стол еще одну зеленую купюру. Которая тут же исчезла в кармане у Стефана.
– Это тебе целенаправленно на парфум. Безвозмездно. Дешевле не покупай, – посоветовал он, – И, вот еще что. Скажи на милость. Зачем тебе так срочно нужны деньги?
Стефан опять помрачнел и, глядя в окно, тихо произнес;
– Альбина тяжко хвора. У нас таки хворобы не ликують. Треба весты в Израиль. А, без неи мени край. Не житиму.
Получив финансовую поддержку, авантюрист укатил пытать счастье в Северную столицу.
В игорном бизнесе завязать нужные знакомства не пришлось, Не помогли ни научная степень, ни правительственные награды. Ни дорогая туалетная вода. Но в каком-то ночном ресторане Стеф, сошелся с расторопным финном, приехавшим в Питер по торговым делам.
Узнав, что его новый знакомый представляет деловой мир, чухонец предложил выгодное дело, в случае удачного исполнения которого, Стеф получает на руки сто двадцать тысяч долларов. Работа предстояла не пыльная. Недалеко от Апраксиного двора, в переулке доживала свой век престарелая парочка, у которой квартира напоминала исторический музей. Дедуган в блокадном Ленинграде служил в интендантской части и времени даром не терял. В то тяжелое время продукты были дороже золота.
Финн показал Стефу десять фотоснимков самых ценных экземпляров и согласился ждать один месяц.
Стеф позвонил Кириллу и опять потребовал на подмогу домушника. Вдвоем с приехавшим Чистоделом они сняли квартиру напротив, и день, и ночь вели наблюдение.
Со временем выяснилось, что хозяева антикварной коллекции не выходят из квартиры, а все необходимое им приносит домработница. Когда Стеф понял, что выкрасть антик «вчистую» не получится, в его непутевую голову пришла бедовая мысль. Он облазил все барахолки, за бесценок скупил у старьевщиков с десяток предметов, хотя бы внешне, смахивающих на заказанный антиквариат, вымазал весь этот хлам темно-бурой жидкостью, напоминающей запекшуюся кровь, упаковал в старый баул и поздней ночью спрятал на чердаке, где жили старики.
В пасмурный, дождливый день он приказал финну ждать их в ста метрах на углу Апраксиного двора с двенадцати до часа. Без четверти час Стеф и домушник пулей вылетели из подъезда и, подбежав к машине заказчика, бросили на заднее сидение объемистый баул. Стеф плюхнулся рядом с побелевшим финном и, вытирая платком «окровавленные» руки, заорал истерическим фальцетом:
