Оса Турелль очень изменилась за те девятнадцать дней, которые прошли с того раза, когда он увидел ее впервые. На ней были те же или похожие теплые серые носки и черные брюки. Темные волосы коротко подстрижены, каменное выражение лица.
Но теперь на брюках были пятна и табачный пепел, а волосы всклокочены и спутаны. Под глазами виднелись темные круги, сухие губы потрескались. Руки у нее дрожали, а указательный и средний пальцы были коричневыми от никотина. Она курила датские сигареты «Сесиль». Оке Стенстрём никогда не курил.
— Что тебе надо? — неприязненно спросила Оса.
Она подошла к столу, вытряхнула из пачки сигарету, прикурила дрожащими руками, а еще не погасшую спичку бросила на пол. Потом сама себе ответила:
— Конечно же ничего. Так же как и тем идиотам. Как Рэнну, который сидел здесь два часа и только кивал головой.
Кольберг молчал.
— Телефон я тоже попрошу отключить, — сказала она без всякого перехода.
— Ты не работаешь?
— Я на больничном.
Кольберг молчал.
— К сожалению, — продолжила она, — в нашей фирме есть свой врач. Он сказал, что мне необходимо отдохнуть в деревне или даже уехать за границу, и освободил меня от работы.
Она затянулась сигаретой и стряхнула пепел — почти весь мимо пепельницы.
— И вот уже три недели, как я сижу дома. Было бы намного лучше, если бы я работала, как раньше. — Она замолчала, подошла к окну и, смяв пальцами занавеску, посмотрела наружу. — Как раньше, — сказала она, словно размышляла вслух.
Кольберг беспокойно поерзал на стуле. Разговор оказался тяжелее, чем он себе представлял.
— Чего тебе нужно? — спросила она, не поворачивая головы. — Говори, наконец. Скажи что-нибудь.
Он должен был как-то сломать разделяющую их стену. Но как?
Кольберг подошел к книжной полке и, изучив корешки книг, взял один из томов. Это была старая книга. «Справочник по методам осмотра места преступления» Отто Вендела и Арне Свенссона, изданный в 1947 году. Кольберг перевернул титульный лист и прочел: «Эта книга издана ограниченным тиражом пронумерованных экземпляров, из коих № 2080 предназначен для патрульного Леннарта Кольберга. Книга призвана помочь полицейским в их трудной и ответственной работе при осмотре места преступления. Содержание книги является служебной тайной, и ее владельца просят быть бдительным, дабы она не попала в чужие руки».
Слова «патрульного Леннарта Кольберга» он сам вписал в соответствующем месте много лет назад. Это было хорошее пособие, и в те времена оно оказалось для него очень полезным.
— Это моя книга, — сказал он.
— Можешь забрать ее с собой.
— Нет. Я дал ее Оке пару лет назад.
— Понятно. Значит, по меньшей мере он не украл ее.
Листая книгу, Кольберг соображал, что бы сделать или сказать. Некоторые предложения в книге оказались подчеркнутыми, а в двух местах на полях были сделаны пометки авторучкой. В обоих случаях в разделе «Убийство на сексуальной почве».
«Сексуальный убийца (садист) часто является импотентом и преступление совершает вследствие повышенного желания получить сексуальное удовлетворение».
Кто-то — наверное, Стенстрём — подчеркнул это предложение. Немного ниже на этой же странице, в разделе «В каком случае сексуального насилия жертву убивают», были подчеркнуты два пункта: 4) после полового акта, чтобы избежать разоблачения, и 5) в результате шока.
На полях была пометка: «Пункт 6-й: чтобы убрать жертву. Но является ли это сексуальным убийством?»
— Оса, — сказал Кольберг.
— Ну, чего тебе нужно?
— Ты не знаешь, когда Оке написал это?
Она подошла, быстро взглянула на книгу и сказала:
— Понятия не имею.
— Оса, — повторил он.
Она бросила наполовину выкуренную сигарету в пепельницу и встала возле стола, сплетя пальцы рук на животе.
— Господи, ну чего тебе нужно?
Кольберг пристально посмотрел на нее. Она была худая и осунувшаяся. Сегодня вместо свитера на ней была блузка навыпуск без рукавов. Ее голые руки были покрыты гусиной кожей, и хотя блузка на ее худом теле висела, как на вешалке, соски грудей отчетливо проглядывали под тканью.
— Сядь, — сказал он.
Она пожала плечами, взяла новую сигарету и зажигалку и отошла к двери спальни.
— Садись! — рявкнул Кольберг.
Она вздрогнула и посмотрела на него. В ее больших темных глазах блеснула ненависть. И все-таки она подошла поближе и села в кресло напротив него. Она сидела, неестественно выпрямившись и упираясь руками в бедра. В одной руке она держала зажигалку, в другой — незажженную сигарету.
— Карты на стол!
Сказав это, Кольберг смущенно взглянул на серый конверт и подумал, что неудачно выразился.
— Прекрасно, — сказала она кристально звонким голосом. — Только у меня нет никаких карт.
— Зато у меня есть.
— Ну?
— В прошлый раз мы были не совсем откровенны с тобой.
Она нахмурила густые темные брови.
— В каком смысле?
— Во многих смыслах. Но прежде я хочу спросить, известно ли тебе, что Оке делал в том автобусе.
— Нет, нет и еще раз нет, понятия не имею.
— Мы тоже, — заметил Кольберг. Он помолчал и, вздохнув, сказал: — Оке обманывал тебя.
Она отреагировала мгновенно. Ее глаза вспыхнули. Она сжала кулаки. Крошки табака из смятой сигареты просыпались на брюки.
— Как ты смеешь так говорить!
— Смею, потому что это правда. Оке не был на службе ни в тот понедельник, когда его убили, ни в субботу. И вообще у него было много отгулов в октябре и в первые две недели ноября.
Она молча смотрела на него.
— Это факт, — сказал Кольберг. — И еще одно я хотел бы знать: имел ли он привычку носить при себе пистолет, когда не был на службе?
Прошла почти минута, прежде чем она ответила.
— Убирайся к чертям и прекрати мучить меня своей манерой допроса. Почему сюда не является сам руководитель расследования собственной персоной? Мартин Бек?
Кольберг закусил губу.
— Ты много плакала.
— Нет. Я не привыкла плакать.
— В таком случае ответь мне. Мы должны помочь друг другу.
— Для чего?
— Для того чтобы схватить того, кто убил его. И тех, остальных.
— А зачем? — Минуту она сидела молча. Потом сказала так тихо, что он едва услышал ее: — Месть. Конечно. Почему бы и нет. Чтобы отомстить.
— Так он брал с собой пистолет?
