Тамир опять не оценил. Вернее, смеялся, но старательно изображал укор.
— Эсми, ты хоть представляешь, какой это удар по репутации? Я же главнокомандующий военных сил Риторы.
— Зато какая у этих сил боеготовность…
Все. Вот этой шутки муж не выдержал! И я не сразу сообразила, что мы уже не просто танцуем, а движемся к расположенным по периметру зала колоннам. Причем меня в качестве живого щита используют.
— Ты меня спровоцировала, тебе меня и спасать, — бессовестно заявил Тамир.
Я возражать не стала и исполнилась неподдельного любопытства — что этот эталон выдержки предпримет дальше?
Когда оказались за колоннами, муж приобнял за талию и повел в глубь дома. Уверенность его движений подсказывала — в поместье ри Крамов Тамир бывал не раз.
Буквально несколько минут, и меня подвели к одной из немногочисленных боковых дверей. Еще мгновение, и мы очутились то ли в кабинете, то ли в маленькой гостиной — не знаю, разглядеть не могла, потому что освещение муж не включал, а света, который лился в расшторенные окна, было мало.
Едва дверь закрылась, Тамир притянул предельно близко и ожег дыханием губы. Я снова опьянела, причем сразу же! Вот только…
Мысль о том, что это уединение может закончиться интимом, радости не принесла. То есть я очень хотела, но точно не здесь. Не в «полевых» условиях.
К счастью, говорить об этом не пришлось — Тамир, несмотря на «обостренное» состояние, приставать не пытался. Как только наш поцелуй дошел до опасной черты, муж отстранился и потянул дальше, в глубь комнаты.
Подведя к одному из окон, он легко приподнял и усадил меня на высокий подоконник. А сам открыл оконную створку, впуская в помещение прохладный летний воздух.
— Нужно немного отдышаться, — пояснил с улыбкой.
Я тоже улыбнулась и поерзала, устраиваясь поудобнее…
Видевший это ерзанье Тамир глухо застонал, а я почувствовала себя… ну если не искусительницей, то провокатором точно. И отдельно порадовалась тому факту, что могу видеть лицо мужа — здесь, у окна, было гораздо светлей, внешняя иллюминация способствовала.
Несколько минут очень комфортного молчания, и заметно посерьезневший Тамир сказал:
— Знаешь, то, что произошло сегодня ночью… Со мной никогда такого не было. Мне ни разу в жизни так голову не срывало.
Признаваться не хотелось, тем не менее я выдохнула:
— Мне тоже.
Тамир подарил долгий взгляд и озвучил вопрос, которым и сама задавалась:
— Как думаешь, почему это произошло?
Я пожала плечами, однако главнокомандующего неопределенность не устраивала.
— На уровне ума, взглядов и жизненных ценностей мы с тобой более чем совместимы, — сказал он. — Учитывая все это, удивляться еще одному совпадению, наверное, не стоит.
Честно? Я могла ответить, но уходить в философию не хотелось. Да и какая разница «почему»? Главное, что искра есть.
В итоге я сказала:
— Не знаю, Тамир. Как по мне, причина в твоих кубиках и совершенно шикарной мускулатуре.
Муж на мгновение застыл, потом польщенно ухмыльнулся и сделал полшага вперед, дабы прижать к подоконнику и опять потянуться к губам.
Учитывая нашу уединенность, отсутствие на мне трусиков и прочие факторы… это было опасно. Однако отказывать себе в удовольствии я не собиралась. Я намеревалась рискнуть! Вот только… нет. Не вышло.
Просто в следующую секунду послышался невнятный звук, затем в тишине нашего убежища прозвучало:
— Тамир! Что ты себе позволяешь?!
Еще миг, и по глазам ударил яркий свет. И уже другой, тоже женский, голос воскликнул:
— Вы совсем стыд потеряли?!
Мы с мужем застыли, однако длился этот шок недолго.
Потом главнокомандующий неспешно выпрямился и очень глубоко вдохнул. Его лицо изменилось до неузнаваемости — от улыбки не осталось и следа, черты заострились. И это было по-настоящему страшно. Страшнее, чем могла вообразить.
С каким-то особым величием Тамир повернулся к двери. Прежде он полностью загораживал обзор, и я видеть не могла, зато теперь…
Впрочем, глобального удивления не испытала — голоса Араи и Сацалии я опознала практически сразу. А вот присутствие Дилары стало неожиданностью.
Уже понимая, но еще не сознавая смысл происходящего, я уставилась на леди эр Руз. Она, в отличие от излишне бодрых сестер, выглядела слегка пришибленной. Мне мгновенно вспомнилось столкновение с Зарией и последующий побег свекрови. Кажется, Дилара сильно перенервничала.
Кстати, а наше общение с Ксанросом она застала?
Только возможности спросить не было. Да и желания, честно говоря, тоже. Зато Тамиру страсть как хотелось с родственницами пообщаться. Он сложил руки на груди и вопросил:
— А что я себе позволяю? — В голосе прозвучал лед. — И при чем тут стыд?
Арая с Сацалией побледнели и сильно растерялись, а Дилара… среагировала менее ярко и с небольшим запозданием. Но ни она, ни ее «доброжелательные» сестры ответить не попытались. А Тамир подтолкнул:
— Ну!
Повисла пауза. Женщины все так же стояли у двери, бледнели и молчали. Главнокомандующий тоже молчал и, как понимаю, сверлил эту «полицию нравов» взглядом.
Когда лимит ожидания вышел, Тамир очень шумно вздохнул и процедил:
— И что вы надеялись здесь увидеть? Ради чего пришли?
Да, снова вопросы, но в этот раз ответов Тамир не ждал…
— Рассчитывали застать нас и рассказать мне о том, что жена дурно на меня влияет? Что веду себя неподобающим образом? Порочу фамилию эр Руз? Сделать из этого внутрисемейный скандал и вынудить меня подать на развод? Нет, вы действительно на такой итог рассчитывали?!
По мне, прозвучало довольно абсурдно, и тем удивительней было прочесть на лицах женщин четкое «да». Однако признаваться открыто троица не собиралась…
— Тамир, прекрати! — воскликнула Арая.
А Сацалия сделала полшага вперед и заявила строго:
— Тамир, не смей говорить с нами в таком тоне.
Возможно, муж хотел возразить — не знаю, он стоял практически спиной, и лица я не видела. Однако Сацалия возможности все равно не дала, продолжила через миг:
— Тамир, послушай меня и пойми. Вы женаты меньше месяца, и сейчас у тебя есть все шансы развестись без потерь. В противном случае эта женщина оберет тебя до нитки.
— Ах… так вы про брачный контракт узнали, — протянул муж.
— Не про контракт, — сказала полностью уверенная в своей правоте Сацалия. — А про его отсутствие! Учитывая твое положение, это вопиющая халатность.
Вот теперь в голосе главнокомандующего зазвучал яд:
