— Эсми, переселяйся к Бьеру. Его жена та-акие торты печет.
— Жена? — вслух удивилась я.
— Ага, — подтвердил басист.
Оказалось — да, Бьер женат. Более того, недавно стал отцом. Я, читая о группе, личной жизнью музыкантов не интересовалась, поэтому не знала, а теперь очень порадовалась. Ведь наличие жены и ребенка полностью меняло дело. А то, что спать придется в гостиной, — пустяки. И так однозначно лучше, чем в доме «с жуками».
В общем, этот вопрос тоже уладили. А учитывая, что информатор, с которым Бьер связался, мог передать сведения только утром следующего дня, решили отложить переезд на вечер. Чтобы поработать в нормальных условиях хотя бы несколько часов.
И теперь — вот, работали. Ну, насколько могли.
— Рич, забей, — не выдержав издевательств над усилителем, сказал Лонош.
— Да я почти починил! — отозвался скрипач.
Зикин, который все также разговаривал по коммуникатору, громко засмеялся, а Мич начал играть соло одной из моих песен. Причем играть очень сносно и даже без ошибок.
В том же, что касается меня… Я мысленно взвыла и, невзирая на бешеное желание бросить все, снова уткнулась в планшет. Две строчки были уже переведены, а третья не поддавалась никак. И именно в тот момент, когда я поймала мысль и исполнилась надежды, что сейчас все получится… случилось непредвиденное.
Звонок в дверь. Он прозвучал чересчур громко и действительно внезапно. Все, включая трещащего по коммуникатору барабанщика, резко замолчали, а Тит спросил озадаченно:
— Хм… а разве мы кого-нибудь ждем?
Логика шепнула — прийти мог кто угодно, то есть пугаться рано, но сердце все равно ускорилось. Я даже хотела попросить, чтобы ребята не открывали, вот только…
Я сидела на полу, за диваном, и видеть музыкантов не могла. Зато отлично слышала шаги — кто-то все же поспешил к двери.
Еще секунда, и звонок пропел вновь, а спустя полминуты, когда дверь открыли… опять шаги, и тихое, но веское:
— Просьба всем оставаться на местах.
Гостей было несколько. Я по-прежнему не видела, но выдохнула, успокаиваясь. Да, к нам точно пожаловали военные, однако голос принадлежал не Тамиру, и раз так, можно не паниковать.
Новая пауза. Гости, а их было человека три или четыре, рассредотачивались по этажу. И вот когда звуки стихли, стало понятно — повод для паники все-таки имеется.
Еще один человек. Тот, который появился последним. Мне не требовалось слышать его голос, чтобы опознать — уж слишком спокойно, слишком уверенно он шел.
Сердце снова застучало быстрей, дыхание сбилось, а руки потянулись к капюшону кофты. Как это произошло? Почему?! Ведь информацию о диверсантах должны были передать только завтра!
— Добрый вечер, — сказал главнокомандующий. И все. Моя паника достигла пика!
Тамир. О небо! Что я ему скажу?!
— Простите за вторжение, — продолжил муж после паузы. — Нам бы не хотелось мешать вашему… хм… творчеству. Но есть определенные обстоятельства. Мы вынуждены просить вас уступить нам это помещение на несколько дней.
Кажется, Тамир ждал ответа. Однако музыканты Ликрис-Тим отвечать не спешили. Я тоже молчала и понятия не имела, что чувствую в этот момент.
Эмоции напоминали фейерверк. Тут смешалось все — от страха до совершенно безудержной радости. Слышать его голос… Это было чудесно. Лучше всех песен, вместе взятых! Но… и все-таки, а что я ему скажу? И что скажет он?
Новая пауза, и кое-кто все же отмер. Бьер, как и положено лидеру, прокашлялся и заговорил:
— Добрый вечер. Вы появились очень неожиданно, и ваша просьба… Дело в том, что у нас скоро концерт и нам необходимо репетировать.
— Понимаю, — отозвался Тамир, — но это вопрос государственной безопасности.
— Что случилось? — тут же поинтересовался Бьер.
Захотелось взвыть. Нет, актерство музыканта было на высоте, но Тамир… Мой опыт показывал — обмануть главнокомандующего очень непросто.
Словно подтверждая эти мысли, муж хмыкнул. Однако все-таки пояснил:
— К нам поступил сигнал. Согласно информации, в соседнем здании базируются прибывшие на Ритору диверсанты. Необходимо установить наблюдение.
— Но как же концерт? — продолжил ломать комедию Лонош.
В этот раз прозвучало менее искренне, но не это главное. Куда интереснее то, что Тамир притворился, будто поверил.
— Я понимаю, господин Лонош, — ровно сказал он. — И, если вам действительно некуда податься, готов организовать для вас другое помещение.
А вот такого я не ждала. Бьер, разумеется, тоже. Или лидера группы озадачил тот факт, что Тамир знает, как его зовут?
— Нет, не нужно, — пробормотал коллега неуверенно, а Тамир опять хмыкнул.
— В таком случае вы свободны, — сказал главнокомандующий.
Я… растерялась окончательно. А еще поняла — если муж стоит спиной, то вполне могу подняться и выйти. И он не заметит! Но…
Уйти? Сейчас?
— А эта ваша база — лучшая точка для наблюдения, — неожиданно продолжил Тамир. И после очередной, в этот раз раздражающей паузы: — Вы сами ничего подозрительного не замечали?
— Где? — «сумничал» кто-то из парней. Кажется, Рич.
— Возле одного из соседних домов, — пояснил главнокомандующий ровно.
Возможно, мне следовало промолчать. Более того, где-то в глубине души тлела надежда, что Тамир о моем присутствии вообще не знает! Только звук его голоса действовал гипнотически, и в какой-то момент я поняла — нет… даже если позволит, уйти не смогу.
В итоге я погасила планшет и встала. Повернулась, дабы увидеть — предположения оправдались, главнокомандующий стоит спиной и смотрит в окно.
При том, что освещение никто не включал и вокруг стремительно сгущался сумрак, у меня действительно были все шансы покинуть базу незамеченной, но…
— Видели, — со вздохом сказала я.
Главнокомандующий… не вздрогнул. И обернулся очень неспешно, будто произошедшее было в порядке вещей.
Зато четверо мужчин в штатском дружно напряглись и начали поднимать оружие. Да, именно начали — просто вовремя сообразили, что опасности нет.
Миг, и подчиненные Тамира осознали, кто перед ними. Однако реакцию я уже не видела — мое внимание полностью переключилось на мужа.
Тамир тоже сменил военную форму на другую, менее примечательную одежду, только переодевание не помогло. Уж слишком величественно, слишком строго он выглядел.
— Видели, — повторила я.
И поняла — выдержки не хватает. Просто колени задрожали и голова внезапно закружилась.
Что это было? Растерянность и, увы, страх. Впрочем, два чувства терялись на фоне третьего — огромного, совершенно необъятного счастья.
