Взгляд, которым одарил муж, опалил и вызвал тихий стон, а Тамир… Он наклонился и впился в губы.
Этот поцелуй поднял в душе настоящую бурю. Реальность сразу превратилась в нечто зыбкое, сердце застучало стократ быстрей, дыхание сбилось. А я поняла — таю и умираю одновременно. И остановиться не могу.
Тамир держал крепко. Так, словно ждал, что начну вырываться. Но уж о чем, а о сопротивлении я не думала, совсем наоборот — губы жадно отвечали на каждую его ласку, каждое прикосновение.
Я же по-прежнему таяла и вновь ловила себя на ощущении безмерного, совершенно необъятного счастья. Я действительно была счастливой. Самой-самой.
А потом… все. Тамир отстранился, прерывая поцелуй и позволяя перевести дыхание. Правда, из капкана не выпустил — все так же удерживал, крепко прижимая к себе. И смотрел… Предельно внимательно, очень пристально. Я тоже смотрела и наглядеться не могла.
В какой-то момент, когда повисшая между нами пауза начала напоминать вечность, я не выдержала и спросила:
— Ты сильно волновался?
— А сама-то как думаешь? — помедлив, отозвался Тамир.
В его голосе прозвучала… нет, не насмешка, но ирония. Я мгновенно потупилась и пробормотала:
— Прости. Я действительно не могла поступить иначе.
Вот теперь меня отпустили и даже отступили на два шага. А я шумно выдохнула и приготовилась оправдываться, но муж прервал:
— Эсми, не сейчас.
Учитывая все произошедшее, слова стали неожиданностью и вызвали закономерное удивление.
— Очень хочу в душ, — мимолетно улыбнувшись, пояснил Тамир. — И поесть.
Стало… чуточку стыдно. Я же видела следы усталости на его лице, и эти темные, совершенно неаристократические круги под глазами, а сама…
— Конечно, — выдохнула после паузы.
Муж шагнул навстречу, чтобы подарить новый, легкий поцелуй в губы, и тут же направился в ванную. Правда, на полдороге остановился и огляделся в поисках сменной одежды, доставленной, по всей видимости, тем же помощником.
Стопка чистого белья нашлась на тумбе, установленной возле двери в ванную. Там же лежали свежие полотенца…
Едва за мужем закрылась дверь, я тряхнула головой и окончательно протрезвела. Вынырнула из состояния блаженства, которое подарил тот, предыдущий поцелуй…
Через миг отложила на полку для обуви планшет, который все это время держала в руках, затем стянула кофту и, бросив ее на вешалку, отправилась на кухню. Мне самой есть совершенно не хотелось, но Тамир-то голоден.
Квартира, где мы оказались, была не слишком просторной и выглядела ровно так, как и должна выглядеть квартира, расположенная в небогатом квартале. Зато тут чувствовалось участие клининговой компании, что порадовало.
Пространство было единым, без перегородок, с простым разделением на зоны, так что кухню я отыскала без проблем. А заглянув в холодильник, вспомнила первое знакомство с подчиненными мужа — тогда, на флагмане.
В тот раз они буквально поразили… Мало что подарили букет, так еще и вазу для него подготовили. И даже воды налили!
Нынешняя ситуация была созвучна — на кухне нашлось все, что нужно, и более того…
В холодильнике — несколько контейнеров с готовой едой, которую лишь подогреть. На столешнице — новая кофемашина и упаковка капсул. Рядом с мойкой — опять-таки новый комплект посуды, состоящий из белоснежных фарфоровых тарелок, блюдец и чашек. Ну и столовые приборы в упаковке.
Однако было тут кое-что еще… Нечто, что вызвало искреннее недоумение.
Две бутылки вина. Причем хорошего. Вернее, слишком хорошего, чтобы пить его просто так, без повода.
В этот миг возникло одно подозрение, которое вызвало неоднозначные чувства. Но прежде, чем делать какие-либо выводы, я сполоснула тарелки, распотрошила два контейнера и, запихнув тарелки в сильно устаревшую печку, отправилась искать дополнительные улики.
И нашла!
На кровати — достаточно широкой, чтобы с комфортом уместились двое — лежал объемный пластиковый пакет. А в пакете — вещи! И не абы какие, а мои.
Там было все. Вплоть до женских гигиенических средств. Последнее слегка смутило, но смысл в другом.
От базы Ликрис-Тим до этой квартиры мы летели полчаса, и в момент вылета квартира, как я понимаю, была почти готова. При этом распоряжений о доставке моих вещей муж не давал, то есть их либо уже везли, либо… они были тут.
И это что же получается? Отправляясь на репетиционную базу, Тамир знал, что мы встретимся? Знал, что я там?
Но как?
Разумеется, учитывая его спокойствие в миг появления «блудной» жены, я нечто подобное предполагала. Но догадки — это одно, а факты — совершенно другое, и сейчас передо мной были именно они, факты! И…
Так. Стоп. Прежде чем ломать голову, нужно успокоиться и поесть. Вернее, накормить одного очень замученного сероглазого мужчину.
Придя к этому выводу, я отложила пакет, выдохнула и вновь отправилась на кухню. Пространство уже наполняли очень аппетитные запахи.
Тамир вышел из ванной через несколько минут. Влажный, в мягких штанах и простой футболке. А добравшись до зоны гостиной, где и располагался обеденный стол, окинул этот самый стол взглядом и протянул:
— Ну надо же…
Я улыбнулась и подарила мужу вопросительный взгляд. Просто его удивление было не очень понятно. Да, я подогрела еду и разложила приборы. Поставила вариться кофе, так как нам точно предстоял долгий разговор. Ну и одну из бутылок с кухни принесла — мало ли, вдруг Тамиру бокал вина после трудного дня захочется?
Впрочем, момент с бокалами помощник все-таки упустил — их не нашлось. Вместо бокалов на столе стояли чашки…
Но что тут такого? Что особенного?
— Я просто забыл, что жена может приносить не только проблемы, — по губам Тамира скользнула улыбка, — но и пользу.
Я… опешила на миг, а потом выдохнула.
Ехидничает? Ну ладно. В данной ситуации это простительно. Будь на месте Тамира я, тоже бы что-нибудь эдакое сказала.
Следующие несколько минут прошли в молчании. Тамир не просто ел — глотал! Глядя на этот аппетит, я испытывала угрызения совести и неохотно ковыряла содержимое собственной тарелки. А едва представилась возможность, поинтересовалась:
— Ты записку, отправленную через банкомат, получил?
— Получил. — Тамир кивнул. Потом промокнул губы салфеткой и продолжил: — Спасибо тебе за нее. После этой записки я смог лечь и поспать несколько часов.
Ну вот. Совесть заворочалась снова, но…
— Прости, я правда не могла поступить иначе, — повторила уже звучавшее.
Муж шумно выдохнул и сказал, причем без иронии:
