— Разбойники, — равнодушно ответил мечник. — Душегубы. Им война — мать родна, да и нет у них толковой добычи из-за нынешнего местного неустройства. Так что они с нами теперь воевать нордлигов пойдут. Целой оравой пожаловали еще на той неделе и продали свои клинки милорду Шеппарду. А нашим отцам-командирам это только в радость — вояки они неплохие, опять же, места эти знают.
Сталь по соседству звякнула о сталь, потом еще раз, после раздался громкий вскрик, и разбойники дружно взвыли. Судя по всему, поединок закончился в чью-то пользу.
— Хотя эти еще ничего, — продолжал тем временем мой сосед свои речи. — У них некое подобие дисциплины есть, потому как предводитель тертый, в кулаке эту братию держит и, если что, сразу непокорным кровь пускает. А вот, помню, мы с монсеньором как-то воевали за короля Атина, так там тоже наняли разбойников…
Тертый вожак? У меня неприятно заныло в животе — то ли от побоев, то ли от скверного предчувствия. Не тот ли это вожак, чьего сына я в свое время прикончил на одной лесной дороге? Запросто ведь может быть так, что тот самый. Думаю, что в местных лесах он не один орудует, но с моим-то везением… И потом тогда паромщик говорил, что людей у него немало. Или это не он говорил, а захваченный нами разбойник?
— А как их главного зовут? — спросил я у мечника, когда он замолчал и перестал предаваться воспоминаниям. — Не знаешь?
— Ганс, — разбил мои последние надежды сосед. — Хромой Ганс, так его называют. Он и впрямь одну ногу приволакивает.
Ай, как все плохо-то. Это тебе не братья Рози, эти ребята разговаривать не будут, просто подденут на ножи — и все.
Надо об этом при первом же удобном случае непременно Гарольду рассказать, и всем остальным, кто летом путешествовал вместе с нами.
Вот только повидаться бы еще с ними.
Странное дело — я отвык быть один. Раньше для меня это было привычное состояние, более того — одиночество давало шанс на выживание. А сейчас все изменилось. Да вот — всего-то ничего прошло времени, как мы расстались, а внутри поселилась какая-то ноющая пустота. Вроде бы все должно быть не так, мы же, по сути, соперниками стать обязаны и друг другу свет белый застить, однако получилось по-другому. Многие стали друзьями. Ну или перестали быть врагами, что тоже немало.
Утром, когда трубы возвестили о начале похода, я еле встал на ноги. У меня болело все, что только можно, как это и бывает в таких случаях, да вдобавок я изрядно замерз.
— Наконец-то! — не обращая внимания на мои охи и вздохи, радостно крикнул монсеньор Лигон. — Так надоело тут сидеть и жевать солонину. Кровь застоялась!
Самое странное — похоже, его мнение разделяло большинство людей, которые находились в этой долине. Звонкий гомон доносился справа и слева, лица воинов, рыцарей и даже лекарей были воодушевленными и исполненными неподдельной радости. Вот не могу я этого понять. Ладно бы впереди было что-то приятное, но нас-то ждет кровопролитие, причем в самом ближайшем будущем, и кто-то из тех, кто сейчас полон энтузиазма, попросту не доживет до конца даже этого дня.
А может, я просто еще не распробовал радости настоящей войны? Я ведь на ней, по сути, и не был ни разу. В схватках бывал, но бойня у Гробниц или там стычка в лесу — это совсем другое.
Или это я себя просто успокаиваю?
— Живей, живей, сынок, — хлопнул меня по плечу монсеньор Лигон. — Вон, первые отряды уже двинулись к мосту.
— Так я готов, — удар пришелся в то место, которое мне ночью умело выкручивали, это не добавило мне любви к жизни. — У меня имущества нет, только плащ да вон, цепь с жетоном. Куда мне вставать?
— Флинг, присмотри за юношей, — окликнул Лигон моего соседа по ночным посиделкам и подтолкнул меня к нему. — Держись десятника, сынок, и твои шансы увидеть закат значительно увеличатся. Коня мне, лентяи!
Мост был запружен шагающими по нему воинами, отряд за отрядом переправлялся на противоположную сторону реки и продолжал движение по заснеженной равнине.
Мы миновали его только через полчаса, я неторопливо шагал в середине нашего невеликого, на фоне остальных, воинства, и вертел головой, надеясь увидеть кого-то из моих соучеников. Увы, но ни одного знакомого лица так и не промелькнуло, зато я успел заметить парочку подмастерьев других магов. Я до того их не встречал, то есть это были не ученики Эвангелины. Интересно, они такие же задиры или с ними можно иметь дело? На самом деле, любопытно было бы нормально пообщаться с подмастерьями, которые почти добрались до посоха мага. Есть у меня подозрение, что не все нам Ворон рассказывает. Я вот, например, и понятия не имел до последнего времени, что получению посоха предшествует большое и сложное испытание.
А еще я видел мастера Гая и Агриппу, издалека — но видел. Мой наниматель был привычно весел и бодр, его спутник, на удивление, тоже. Они о чем-то переговаривались, сидя на лошадях, и не спеша переправляться на тот берег.
Впрочем, это были не единственные мои знакомцы, которые попали в поле моего зрения. Неподалеку от меня прогарцевал в сопровождении свиты принц Айгон, третий сын Линдуса Восьмого, короля Айронта, он явно спешил переправиться на противоположный берег. Видел я и Шеппарда, правда издалека. Он расположился на холме и внимательно следил за переправой.
Вскоре мост остался позади, и мы начали отмахивать мили по утоптанному десятками ног снегу.
— Первый штурм города в военной кампании — великое дело, — наставлял меня тем временем Флинг. — Запомни — если его берешь сходу и без больших потерь, то считай дело в кармане, боги на твоей стороне. А вот если приходится организовывать осаду по всем правилам — все, не жди удачи. Во-первых — примета плохая, во-вторых — пока ты у стен этой крепости мнешься, владетель земель, которые ты намеревался грабить, уже собирает войско. Да еще и жители все самое ценное припрятать успевают, потом замучаешься из них выбивать правду.
— А почему бы этот город просто не обойти? — удивился я. — Ну, если дело до осады доходит? Нет, если это место, которое перекрывает дальнейшую дорогу, как пробка вину в бутылке — это одно. Но если его можно просто миновать без всякого штурма — почему так не сделать?
— Законы войны таковы, — помолчав, ответил Флинг. — Нельзя вражескую крепость у себя в тылу оставлять. Ну и традиции, опять же. Если у врага есть город — он должен стать твоим, по-иному никак.
Более связного объяснения я так и не получил, но понял, что законы войны — они не всегда логичны. Нет, все-таки магия лучше. Там все разумно, практично и действиям, лишенным смысла, там не место.
Да и вообще, мне вся эта кутерьма не слишком нравилась. В смысле — не хотел бы я быть солдатом. Сами посудите — сначала мерзнешь у костра, потом идешь, сам не понимая куда, видя только заснеженные поля по сторонам да спины топающих перед тобой вояк. А впереди — захват города, который лично тебе точно не нужен, причем те, кому он теперь принадлежит, тебе не рады и готовятся сделать все, чтобы ты в него не вошел. И в чем тут мой личный интерес? Его нет.
