Император Николай II получил требование об отречении и написал телеграмму на имя М.В. Родзянко об отречении в пользу своего сына. Однако после беседы с прибывшими в Псков представителями Государственной Думы А.И. Гучковым и В.В. Шульгиным в ночь со 2 на 3 марта он подписал отречение в пользу брата – великого князя Михаила Александровича. Но этот шаг запоздал: Михаил Александрович тоже отрекся от престола. Монархия в России пала, и старый государственный строй оказался разрушен.
Глава пятая
Двоевластие, которое привело к трагедии страны и народа
5 (18) марта Исполком Петросовета постановил взять под арест императорскую семью, конфисковать ее имущество и лишить гражданских прав.
На следующий день Временное правительство огласило программу, включавшую в себя подготовку созыва Учредительного собрания, амнистию политических заключенных, гарантию политических свобод и т. д. Также оно объявило о том, что намерено вести войну «до победного конца» и соблюдать все договоры, заключенные с союзными державами.
Гучков Александр Иванович, политический деятель:
«С первых же дней существования Временного правительства я почувствовал его шаткость – та санкция сверху, та преемственность, тот легитимный характер, которые были бы ему даны новым монархом, занявшим место прежнего, отрекшегося, исчезли с отречением великого князя Михаила Александровича. И в то же время под него не были подведены снизу какие-либо прочные устои. Не было санкции народного избрания, не было законодательных учреждений, опирающихся на народную волю, и не было ничего конкретного. Были только общие смутные чувства симпатии, доверия, но и эти чувства не были ярки, не были прочны. В отдаленном будущем предполагалось созвать Учредительное собрание, но ни срок созыва, ни состав собрания, ни способы его избрания не были еще определены. Разработку всех этих вопросов передали в особую комиссию юристов и государствоведов. И представлялось еще большим вопросом, удастся ли провести выборы и созвать Учредительное собрание в то время, когда на фронте еще бушевала война.
Итак, Временное правительство висело в воздухе, наверху пустота, внизу бездна. Получалось впечатление какого-то акта захвата, самозванства <…>
Временное правительство, по моему мнению, крайне нуждалось иметь рядом с собой законодательные учреждения. Оно нуждалось в трибуне, в возможности говорить общественному мнению, народным массам через головы законодательных учреждений. Оно нуждалось также в критике, нуждалось в необходимости объяснять и оправдывать свои действия».
7 (20) марта А.Ф. Керенский заявил, что Николай II находится в его руках, что до сих пор русская революция протекала бескровно и он не позволит омрачить ее. По его словам, в самое ближайшее время Николая II должны были на пароходе отправить в Лондон.
Керенский Александр Федорович, политический деятель:
«Когда 7 марта я выступал в Московском Совете, рабочие обрушили на меня град весьма агрессивных вопросов, в том числе и таких: “Почему Николая Николаевича назначили главнокомандующим и почему Николаю II разрешено свободно ездить по всей России?” Такие вопросы, несомненно, были продиктованы чувством враждебности к правительству, и меня обеспокоил тот размах, который подобные настроения, характерные для Петроградского Совета, получили в Москве. Я понимал, что мой ответ рабочим должен быть четким, недвусмысленным и решительным <…> Мое заявление (как и подобное сообщение князя Львова, переданное им Чхеидзе) о решении просить правительство Великобритании предоставить убежище Николаю II вызвало бурю возмущения против правительства <…> Если бы лидеры Совета были заинтересованы в разумном и ненасильственном решении судьбы бывшего царя, они бы, конечно, поддержали выводы правительства, однако у большинства его членов были совсем другие замыслы. Они хотели бросить его в Петропавловскую крепость и затем повторить драму Французской революции, публично совершив казнь тирана».
В вот же день в Могилев были направлены комиссары Временного правительства во главе с А.А. Бубликовым, которые должны были доставить отрекшегося императора в Царское Село.
А в это время В.И. Ленин, находившийся в Цюрихе, написал свои знаменитые «Письма из далека». Всего их было пять. В первом письме давалась характеристика первого этапа революции.
Ленин Владимир Ильич, главный организатор и руководитель Октябрьской революции:
«Первая революция, порожденная всемирной империалистской войной, разразилась. Эта первая революция, наверное, не будет последней.
Первый этап этой первой революции, именно русской революции 1 марта 1917 года, судя по скудным данным в Швейцарии, закончился. Этот первый этап наверное не будет последним этапом нашей революции.
Как могло случиться такое “чудо”, что всего в 8 дней <…> развалилась монархия, державшаяся веками и в течение 3 лет величайших всенародных классовых битв 1905–1907 годов удержавшаяся несмотря ни на что?
Чудес в природе и в истории не бывает, но всякий крутой поворот истории, всякая революция в том числе, дает такое богатство содержания, развертывает такие неожиданно-своеобразные сочетания форм борьбы и соотношения сил борющихся, что для обывательского разума многое должно казаться чудом.
Для того чтобы царская монархия могла развалиться в несколько дней, необходимо было сочетание целого ряда условий всемирно-исторической важности. Укажем главные из них.
Без трех лет величайших классовых битв и революционной энергии русского пролетариата 1905–1907 годов была бы невозможна столь быстрая, в смысле завершения ее начального этапа в несколько дней, вторая революция <…> Первая революция и следующая за ней контрреволюционная эпоха (1907–1914) обнаружила всю суть царской монархии, довела ее до “последней черты”, раскрыла всю ее гнилость, гнусность, весь цинизм и разврат царской шайки с чудовищным Распутиным во главе ее <…>
Необходим был еще великий, могучий, всесильный “режиссер”, который, с одной стороны, в состоянии был ускорить в громадных размерах течение всемирной истории, а с другой – породить невиданной силы всемирные кризисы, экономические, политические, национальные и интернациональные. Кроме необыкновенного ускорения всемирной истории нужны были особо крутые повороты ее, чтобы на одном из таких поворотов телега залитой кровью и грязью романовской монархии могла опрокинуться сразу.
Этим всесильным “режиссером”, этим могучим ускорителем явилась всемирная империалистическая война <…>
В царской России, где дезорганизация была самая чудовищная и где пролетариат самый революционный (не благодаря особым его качествам, а благодаря живым традициям “пятого года”), – революционный кризис разразился раньше всего. Этот кризис был ускорен рядом самых тяжелых поражений, которые были нанесены России и ее союзникам. Поражения расшатали весь старый правительственный механизм и весь старый порядок, озлобили против него все классы населения <…>
Если революция победила так скоро и так – по внешности, на первый поверхностный взгляд – радикально, то лишь потому, что в силу чрезвычайно оригинальной исторической ситуации слились вместе, и замечательно “дружно” слились, совершенно различные потоки, совершенно разнородные классовые интересы, совершенно противоположные политические и социальные стремления <…>
