Деникин Антон Иванович (1872–1947) – военачальник, политический и общественный деятель, писатель, мемуарист, публицист и военный документалист. В середине 1917 года был арестован и заключен в тюрьму. После освобождения выступал на стороне Белого движения. С 1920 года жил в эмиграции.
Деникин Антон Иванович, генерал:
«12-я армия, оставив Ригу, отошла верст на 60–70, потеряв соприкосновение с противником, и к 25-му заняла так называемые Венденские позиции. Потери армии выражались одними пленными до 9000 человек, 81 орудие, 200 пулеметов и т. д. Дальнейшее продвижение не входило в планы немцев, они приступили к закреплению занятого огромного плацдарма, на правом берегу Двины, и тотчас же две дивизии отправили на Западноевропейский фронт.
Мы потеряли богатый промышленный город Ригу, со всеми военными оборудованиями и запасами, а главное потеряли надежную оборонительную линию, падение которой ставило под вечную угрозу и положение Двинского фронта, и направление на Петроград.
Падение Риги произвело в стране большое впечатление. Но среди революционной демократии оно совершенно неожиданно вызвало не раскаяние, не патриотический подъем, а еще большую злобу против командного и офицерского состава».
Проводившаяся в России политика вызвала правительственные кризисы в апреле, июне и июле 1917 года. Июльский кризис – наиболее глубокий из них по своим последствиям – привел к установлению единовластия нового Временного правительства, созданного в мае. Последовали репрессии, большевики вынуждены были уйти в подполье, а политический вектор в стране сместился вправо. С другой стороны, «июльские дни» стали, по определению В.И. Ленина, «переломным пунктом революции». Они до крайности обострили классовые противоречия и возмущение народных масс, недовольных медлительностью Временного правительства, бесконечным затягиванием войны, нерешенностью главнейших вопросов, стоящих перед страной, и саботажем капиталистов, сознательно усиливавших и без того невыносимую финансово-экономическую разруху.
Глава восьмая
Поход «мятежных дружин» генерала Корнилова на Петроград
24 августа (6 сентября) по указанию А.Ф. Керенского в Ставку для переговоров с генералом Л.Г. Корниловым прибыл эсер Б.В. Савинков. Он сообщил, что правительство не уверено в своих силах и просит выделить ему кавалерийский корпус, который следует немедленно подвести к Петрограду. Правительство же, со своей стороны, предполагало объявить Петроград на военном положении.
Деникин Антон Иванович, генерал:
«Савинков – наиболее видный русский революционер, начальник боевой террористической организации социал-революционной партии, организатор важнейших политических убийств – министра внутренних дел Плеве, великого князя Сергея Александровича и др. Сильный, жестокий, чуждый каких бы то ни было сдерживающих начал “условной морали”; презиравший и Временное правительство, и Керенского; в интересах целесообразности, по-своему понимаемых, поддерживающий правительство, но готовый каждую минуту смести его, он видел в Корнилове лишь орудие борьбы для достижения сильной революционной власти, в которой ему должно было принадлежать первенствующее значение».
Верцинский Эдуард Александрович, генерал:
«В это время Корнилов усиленно вел переговоры о проведении ряда мер для оздоровления армии <…> К сожалению, Керенский не понял благородных порывов Корнилова, а сам не был способен подняться выше вопросов личного самолюбия и интересов сохранения за собою власти».
25 августа (7 сентября) начась так называемая «корниловщина»: Верховный главнокомандующий Л.Г. Корнилов послал на Петроград 3-й кавалерийский корпус генерала А.М. Крымова и знаменитую «Дикую дивизию», требуя отставки Временного правительства.
Троцкий Лев Давидович, один из организаторов Октябрьской революции:
«В конце августа разыгралось восстание генерала Корнилова. Оно явилось непосредственным результатом мобилизации контрреволюционных сил, энергичный толчок к которой дан был наступлением 18 июня <…> Истерические выкрики и угрозы Керенского не удовлетворяли главарей контрреволюционного дела. Они слишком ясно наблюдали революционный прилив во всех частях страны – в рабочем классе, в деревне и в армии, и считали необходимым безотлагательно применять самые крайние меры для того, чтобы проучить массы. По соглашению с цензовой буржуазией, которая видела в нем своего героя, Корнилов взял эту рискованную задачу на себя».
26 августа (8 сентября) из состава Временного правительства по собственной инициативе вышел министр-эсер В.М. Чернов.
На следующий день произошла отставка министров-кадетов в знак солидарности с Л.Г. Корниловым. При этом А.Ф. Керенский, до этого одобрявший все предпринятые корниловцами меры и видевший в генерале на тот момент «спасителя Отечества», вдруг понял, что введение военной диктатуры сделает лишним его самого, отстранил Корнилова от обязанностей главнокомандующего и обратился за поддержкой к Советам.
Гиппиус Зинаида Николаевна, поэтесса, идеолог русского символизма:
«Что тут произошло? Керенского ли подменили, мы ли его ранее не видели? Разрослось ли в нем вот это, – останавливающееся перед прямой необходимостью: “взять власть”, начало, я еще не вижу. Надо больше узнать. Факт, что Керенский – боится. Чего? Кого?»
Чернов Виктор Михайлович, первый и последний председатель Учредительного собрания:
«Керенский боялся, что Корнилов, как он выразился, “сожрет” правительство. Конечно, тут он был прав».
Рабочие, железнодорожники и матросы встали на защиту Петрограда и остановили продвижение частей генерала А.М. Крымова, в задачу которых входило «спасение Временного правительства от большевизированных Советов». Если до этого Л.Г. Корнилов называл А.Ф. Керенского «говоруном» и «мямлей», то после 27 августа из его уст вырвалось: «Негодяй!»
Деникин Антон Иванович, генерал:
«Страна искала имя. Первоначально неясные надежды, не облеченные еще ни в какие конкретные формы, как среди офицерства, так и среди либеральной демократии <…> соединялись с именем генерала Алексеева. Это был еще период упований на возможность законопреемственного обновления власти. Ибо трудно себе представить лицо, менее подходящее по характеру, чем генерал Алексеев, для выполнения насильственного переворота.
Позднее, может быть, и одновременно, многими организациями делались определенные предложения адмиралу Колчаку во время пребывания его в Петрограде <…> Вскоре, однако, адмирал Колчак по невыясненным причинам покинул Петроград, уехал в Америку и временно устранился от политической деятельности.
Но когда генерал Корнилов был назначен верховным главнокомандующим, все искания прекратились. Страна – одни с надеждой, другие с враждебной подозрительностью – назвала имя диктатора».
