– Хорошо, ставьте, – сказал я.
Когда они вышли, я прошел к Керенскому. Я застал его смертельно бледным в дальней комнате его квартиры. Я рассказал ему, что настало время, когда ему надо уйти. Двор был полон матросами и казаками, но дворец имел и другие выходы. Я указал на то, что часовые стоят только у парадного входа.
– Как ни велика вина ваша перед Россией, – сказал я, – я не считаю себя вправе судить вас. За полчаса времени я вам ручаюсь.
Выйдя от Керенского, я через надежных казаков устроил так, что караул долго не могли собрать. Когда он явился и пошел осматривать помещение, Керенского не было. Он бежал».
После бегства А.Ф. Керенского Верховным главнокомандующим стал генерал Н.Н. Духонин (чуть позднее он будет отстранен от командования и заменен большевиком Н.В. Крыленко).
А тем временем в Москве начался артиллерийский обстрел здания Городской думы, и юнкера вместе с членами Комитета общественной безопасности (так назывался орган, созданный при Городской думе для поддержки Временного правительства и борьбы с Советской властью) были вынуждены перейти в Кремль и в здание Исторического музея.
Арсеньев Василий Сергеевич (1883–1948) – юрист, псковский вице-губернатор (1916–1917), сын С.В. Арсеньева, дипломата, генерального консула в Швеции, чрезвычайного посланника в Норвегии; племянник старшего хранителя Оружейной палаты Ю.В. Арсеньева. В эмиграции с 1933 года.
Арсеньев Василий Сергеевич, юнкер:
«Мы вышли на площадь; там лежали раненые и убитые солдаты и юнкера… Выяснилось, что когда 56-й полк был выстроен и юнкера были заняты счетом солдат, то из казарм или арсенала раздались выстрелы в юнкеров – это и было сигналом для оставшихся в казармах начать стрельбу из удержанных винтовок из верхних помещений в находящихся на площади юнкеров, за этим-то оружием и побежали встреченные нами на лестнице солдаты. В ответ на это юнкера открыли стрельбу».
Кайгородов Михаил Никифорович, генерал:
«Юнкера заняли Кремль, поставили у Троицких ворот два пулемета и броневой автомобиль и стали выгонять из казарм склада и 56-го пех[отного] запасного полка солдат, понуждая прикладами и угрозами. Солдаты склада в числе 500 чел. были построены без оружия перед воротами арсенала. Несколько юнкеров делали расчет. В это время раздалось откуда-то несколько выстрелов, затем юнкера открыли огонь из пулеметов и орудия от Троицких ворот. Выстроенные без оружия солдаты склада падали, как подкошенные, раздались крики и вопли, все бросились обратно в ворота арсенала, но открыта была только узкая калитка, перед которой образовалась гора мертвых тел, раненых, потоптанных и здоровых, старающихся перелезть через калитку; минут через пять огонь прекратился».
2 (15) ноября на заседании Совета Народных Комиссаров была принята «Декларация прав народов России», которая провозгласила равенство и суверенность народов России, а также их право на свободное самоопределение, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства.
После принятия Декларации власть Советов была установлена на Украине, в Белоруссии и в Прибалтике (на неоккупированных немцами территориях), а также в Баку.
В Центральном промышленном районе (Кострома, Тверь, Ярославль, Рязань и др.) Советская власть была установлена к концу декабря 1917 года. А вот в Центрально-Черноземном районе и в Поволжье, где большим влиянием пользовались эсеры, процесс признания Советской власти затянулся до конца января 1918 года.
Кроме того, в ноябре месяце власть Советов установилась во Владивостоке, в Омске и еще в нескольких крупных городах.
А вот в Москве 2 (15) ноября полковник К.И. Рябцев принял решение о капитуляции войск Комитета общественной безопасности. Юнкера, офицеры и студенты стали разоружаться. Некоторых из них убили на месте, но большинство рассеялось по городу. Полковника К.И. Рябцева и городского голову эсера В.В. Руднева большевики взяли под стражу.
Нестор (в миру Николай Александрович Анисимов) (1885–1962) – епископ Православной Российской Церкви (впоследствии – РПЦЗ, затем – РПЦ), митрополит Кировоградский и Николаевский. В 1917–1918 гг. член Св. Собора Православной Русской Церкви. Сотрудничал с А.В. Колчаком.
Нестор (Анисимов Николай Александрович), епископ Камчатский и Петропавловский:
«В продолжение восьми дней, сидя в подвалах, несчастные московские обыватели в районах обстрелов вынуждены были страдать и голодать, так как всякий выход из дома или подвала угрожал быть намеренно или ненамеренно убитым и застреленным <…> Между Царь-пушкой и Чудовым монастырем я увидел, как неизвестный мне полковник отбивался от разъяренной окружавшей его многолюдной толпы озверевших солдат. Солдаты толкали и били его прикладами и кололи штыками. Полковник окровавленными руками хватался за штыки, ему прокалывали руки и наносили глубокие раны, он что-то пытался выкрикивать, но никто его не слушал, только кричали, чтобы немедленно его расстрелять».
Вениамин (Федченков), митрополит:
«Снаряды с Ходынки направлялись главным образом в Кремль, как центр власти. Поэтому были разбиты купола храмов, разрушена церковь Двенадцати апостолов с патриаршей ризницей, здания Чудова монастыря, подбиты кремлевские башни. И одно время большевистские солдаты, вероятно, из войск внутри Москвы, захватили Кремль. Нас они не тронули и по проверке документов пропускали на соборные заседания, проходившие в епархиальном доме около Садовой улицы, недалеко от Духовной семинарии и Самотеки. И мы относились к этим солдатам тоже мирно и приятельски, никакой вражды абсолютно не чувствовал я к ним, наоборот, вспоминаю, что они воспринимались моим сердцем как свои, родные. О политике я тогда не думал: никто ничего не знал, какая она будет. Не больше моего думали эти солдаты-мужики. Однако они своим чутьем понимали, что тут борются народ и господа».
Горький Максим (настоящее имя – Алексей Максимович Пешков) (1868–1936) – писатель, прозаик, драматург. Был номинирован на Нобелевскую премию по литературе. В 1917 году Горький вел большую общественную и политическую работу, спас ряд представителей интеллигенции от репрессий большевиков.
Горький Алексей Максимович, писатель:
«В некоторых домах стены были пробиты снарядами, и, вероятно, в этих домах погибли десятки ни в чем не повинных людей. Снаряды летали так же бессмысленно, как бессмысленен был весь этот шестидневный процесс кровавой бойни и разгрома Москвы. В сущности своей московская бойня была кошмарным кровавым избиением младенцев. С одной стороны – юноши красногвардейцы, не умеющие держать ружья в руках, и солдаты, почти не отдающие себе отчета – кого ради они идут на смерть, чего ради убивают? С другой – ничтожная количественно кучка юнкеров, мужественно исполняющих свой “долг”, как это было внушено им».
