Книга Дама непреклонного возраста, страница 46. Автор книги Маргарита Южина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дама непреклонного возраста»

Cтраница 46

Маня – Большое Ухо закончила рассказ, гордо выпятила брюшко и вздернула подбородок ввысь. Для нее в подъезде не существовало ничего загадочного.

– Я вот вас послушала… – нахмурилась Зинаида. – Вижу: вы Валентине самый близкий человек. И вот как, на ваш взгляд, могла ли Валентина сама мать убить?

– Валька-то? – вздрогнула Мария Викторовна. – Не-е-е. Прибить до смерти сгоряча могла б с превеликим удовольствием, а так чтоб убить… Да когда они вытолкали-то Софью, она ж сама ушла. Значит, я подозреваю, еще живая была, а у Вальки как раз все тихо стало. Это Софья кого-то уже там, у себя дома, допекла. Только вот я еще не узнала: кто не выдержал да грех на душу взял.

Зинаида благодарно замотала головой.

– Я понимаю, понимаю. Вы, конечно, хоть и Большое Ухо, но не настолько же, чтобы слышать, что на другом конце города делается… А, простите, почему вы в милиции все это не рассказали?

Мария покрутила пальцем у виска.

– Я что, мозги отморозила? Чего ж я сама в ментовку поплетусь? Мало мне приключений? Не-е-е, сама не пойду, а по личному желанию они никого у нас не опрашивали. Софья-то не прописана здесь, а погибла невесть где, чего ж милиция нас тревожить станет? И ты не ходи, чего тебе там делать?

– Спасибо, – мотнула головой Зинаида. – А вы не знаете, Валентина сейчас дома?

– Валька-то? Сейчас узнаем…

Мария Викторовна проворно вскочила, схватила железную банку из-под рыбных консервов и что есть мочи застучала по соседской стене. С другой стороны стены немедленно послышался гневный ответ чем-то тяжелым.

– О! Слышь – молотком долбит, значит, спит еще, – довольно пояснила Мария. – У ней в спальне молоток специально для меня приготовлен. А если она в большой комнате, тогда ножницами по батарее стучит, а в кухне такой кастрюлечкой, в которой кофей варят. Она отродясь не пьет, а кастрюлечку только для меня и держит – вдруг я к ней долбить стану. А ты чего к ней собралась?

– Да, знаете ли… надо перемолвиться…

– Ты тогда в кухню ее зови, когда она в кухне говорит, мне слышно лучше.

Зинаида клятвенно пообещала, что вести беседу будет исключительно на кухне, и заторопилась к Валентине.

Мария Викторовна знала свою соседку распрекрасно. Валентина и в самом деле спала, потому что, даже не спросив, открыла дверь и куда-то вяло поплелась. А уже через минуту до Зинаиды донеслись звучные раскаты храпа.

– Валентина! – заявилась к ней в спальню незваная гостья. – Мне неудобно разговаривать с вашей спиной, вы хоть лицом повернитесь.

Та послушно повернулась лицом, но храп тише не стал, теперь на свободу вырывались еще и какие-то заливистые трели с присвистом. Зинаида подождала минуты две, а потом голосом мирового судьи спросила:

– Итак, отвечайте, за что вы убили свою мать? Отвечайте!

– Ни за что. Отвали! – на секунду прервался храп и тут же взвился с новой силой.

– Нет уж, объяснитесь! Мне вот жутко интересно, как вы так сумели запутать следствие, что до сих пор до вас никто не добрался. Ну? Я жду! Я все знаю: вы выставили мать на темную улицу, Гена спрыгнул с балкона, я уже видела, как он это проделывает, а потом побежал за Софьей Филипповной. А уж что там было…

Валентину пробить было невозможно. Зинаида пошла на крайность – притащила из кухни кружку с водой и пустила на лицо молодой женщины тоненькую струйку.

Валентина лихо дрыгнула ногой, кружка плеснулась в лицо Зинаиды, и сыщица чуть не задохнулась от возмущения. Однако возмущаться было бесполезно: Валя, пользуясь минутным затишьем, быстро натянула на голову одеяло и продолжила храпеть.

– Нет, ну что за преступники пошли! Никакого инстинкта самосохранения! И как ее будить? – неизвестно кого спросила Зинаида и тоскливо оглядела комнату.

Взгляд ее наткнулся на молоток. Он и правда лежал возле самой кровати. Зинаида схватила инструмент и мощно долбанула несколько раз по стене. Со стороны соседки немедленно отозвалась консервная банка. Реакция на банку превзошла все ожидания: Валентина вскочила, будто рассерженная кошка, кинулась за молотком, не нашла и… увидела Зинаиду.

– Вы… кто? Воровать, что ль, пришли? – спросонья морщилась она. – Рано пришли, я на работу только вечером.

– А память у тебя, Валентина, девичья. Я пришла узнать, за что вы убили мать. Неужели и впрямь из-за денег?

Теперь Зинаида чувствовала себя уверенно. Она расположилась на маленьком пуфике возле туалетного столика и, поигрывая молотком, наблюдала, как меняется в лице Валентина.

– Мы не… убивали, – наконец выдавила из себя Валентина. – Это не мы, правду вам говорю.

– Ой ли! Правду? А вот я не верю. Ты ж мне опять врешь. В первый раз соврала про адрес матери, сейчас врешь, что не убивала. Ты что, не видишь? У меня же молоток в руках! Сейчас как начну нервничать, как стану зеркало крушить. А это очень отвратительная примета, мне еще бабушка говорила. Ну так что? Начинать?

– Ага! Конечно, зеркало она крушить станет! – выпрыгнула из постели Валентина и кинулась к Зинаиде. – Брось молоток!

– Только в тебя! – взвизгнула Зинаида и отскочила к двери.

Валентина стояла перед ней в одной ночной рубахе и лихорадочно придумывала, как бы вытолкать назойливую бабу из квартиры. Зинаида шумно дышала, но держалась молодцом, только часто и нервно подхихикивала:

– Хи-хи, ты это, сядь, Валентина, а то неровен час – на молоток наскочишь.

Валентина покорно села.

– И не прыгай больше. Толку-то? Ты все равно окружена! – как сивый мерин, врала гостья. – Вон наши ребята у Большого Уха сидят. Не веришь?

И она с силой долбанула молотком по стене. Недремлющая Мария Викторовна задолбила в стену жестянкой быстро и часто, будто дятел.

– О! Хи-хи, слышишь? Морзе! – дернула головой Зинаида и бочком стала продвигаться к стулу – разговор предстоял долгий, если стоя его вести, так все ноги отвалятся. – Ну, давай. Начинай.

– Чего начинать? – исподлобья глянула Валентина.

– Как чего! Каяться начинай. Это ты кому-то можешь рассказывать, что к убийству непричастна, а меня на стреляном воробье не объедешь! Не выйдет! Я вас с Геночкой сразу раскусила. Из-за денег, что ли, матушку на тот свет отправили?

Валентина хлопнула себя по бокам, уставилась в окно и принялась сама с собой беседовать:

– Нет, ну ничо не понимаю, блин! Кто ж так языком треплет? Ирка, что ль, с нижнего этажа? Башку откручу!

Зинаиде вдруг отчего-то жутко захотелось встретиться с той разнесчастной Иркой с нижнего этажа. Почему это всех соседей так и тянет у нее что-нибудь открутить? Но сыщица умерила свои посторонние желания и продолжила допрос:

– Ты на Ирку не перекидывай. Рассказывай.

– А чо рассказывать-то? – облокотилась на колени Валентина. – Какие там деньги у матери? Матушка моя, царствие ей небесное, всю жизнь для себя жила, обо мне и не вспоминала, пока нужда не толкала. Во что я одеваюсь, что ем – ее никогда не волновало. Только расфуфырится и на всю ночь деру! А утром придет, как рот откроет… Ни разу в жизни не было, чтобы она меня похвалила или доченькой назвала, все «Валька, дрянь такая!», а то и покруче. Лет с десяти меня куском хлеба попрекала. Сколько себя помню, она все время собой занималась. А я с шестнадцати лет по заводам, потому что хотелось и одеться, и на жратву копейку иметь. Да еще была идея – на квартиру себе собрать. Копила, чтоб уехать от нее, ни ругани не слышать, ни попреков… Хорошо, батюшка, царствие ему небесное тоже, вовремя помер, да кроме меня детей не завел, его квартира мне перешла, а так бы… Я когда сюда переехала, нарадоваться не могла – наконец-то сама себе хозяйка! Покупать стала вещи, мебель. Здесь все моими трудами куплено, ни одной матушкиной копейки не вложено!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация