Иван заглянул в комнату и чуть в обморок не упал: за столом сидела Аделаида.
– Проходи, – сказала она, – не стесняйся. Будь как дома.
– Проголодался, бедненький? – спросила бабушка. – Сейчас я тебя кормить буду.
– Ты зачем пришла? – прошептал Иван. – Чего тебе надо?
– Если ты не будешь учить уроки, – ответила Аделаида, – я все расскажу твоим родителям. И про буксир, и про это, – она показала руку, на которой было два красных пятнышка.
– Рассказывай сколько хочешь, – Иван неестественно рассмеялся. – Я им тоже про тебя расскажу. И про то, как ты мне голову чуть не расколола, и про все.
– Договорились.
Бабушка кормила Ивана вкусно и долго. Он столько съел, что еле дышал.
– Ты бы, девочка, шла погуляла, – сказала бабушка, – а Ванечке отдохнуть надо. Полежать. Он у нас слабенький здоровьем.
– Уроки ему учить надо, а не отдыхать.
– Выучит, выучит, успеет. Самое главное – здоровье. Об нем надо заботиться. Иди, иди, девочка.
– Погуляй, – ухмыляясь, добавил Иван, – подыши свежим воздухом.
– Хорошо, – Аделаида встала, – я пойду дышать свежим воздухом. А через час вернусь. Будешь делать уроки.
– Вот и правильно, – согласилась бабушка, – часа через два. А лучше – через два с половиной. Главное – вовремя поспать.
Ох и хохотал Иван, когда Аделаида ушла. Молодец, бабушка – не дает внука в обиду.
ВТОРАЯ НЕОЖИДАННОСТЬ
Но почему-то не спалось, и настроение было очень неважное. Иван подошел к окну и увидел…
Аделаиду!
Она сидела на скамейке. Ивана она не видела, и он погрозил ей кулаком, показал язык и снова лег.
Если она будет тут сидеть, то ему незамеченным из дома не выйти. Что же придумать?
И хотя Иван считал себя невезучим человеком, на самом деле ему довольно часто везло.
Читайте, что было дальше, и вы убедитесь в этом. В дверь заглянула бабушка, поз-вала:
– Ванечка! Не спишь? Тут тебя дядечка какой-то спрашивает. Говорит, что ты сообразительный.
Иван вышел в коридор.
– Не узнаешь меня? – спросил его высокий дяденька и снял шляпу. – Не помнишь?
– Узнал! Помню! – радостно ответил Иван. – Это я у вас. – И прикусил язык. – Вы артист, который шпионов играет.
– Правильно, – дяденька улыбнулся. – Ты ни разу не выступал по телевидению?
– Нет. А что? – у Ивана дух захватило.
– Понимаешь, через два часа передача, – ответил дяденька, внимательно разглядывая Ивана, – а мальчик, который в ней участвует, неожиданно заболел – охрип. Мне только что позвонили из студии и попросили кого-нибудь подыскать для выступления. И я вспомнил о тебе. По-моему, мальчик ты сообразительный, находчивый. Думаю, что у тебя получится.
– Конечно, получится, – сказала бабушка. – Он у нас артист. Кого хочешь передразнит.
– Ты ведь во втором классе? – спросил дяденька. – Но это неважно. Ростом ты за четвероклассника сойдешь. Так поехали репетировать?
– Поехали, поехали! – радостно воскликнула бабушка. – Сейчас я ему новую рубашку дам, чтоб он красивым был.
И представьте себе такую картину: у подъезда стоит голубая «Волга». Дяденька артист распахивает дверцу, Иван садится на переднее сиденье рядом с шофером и говорит подбежавшей Аделаиде:
– Еду выступать по телевидению! Привет!
И машина отъезжает.
ТРЕТЬЯ НЕОЖИДАННОСТЬ
Если вас когда-нибудь пригласят выступать по телевидению, не вздумайте одеваться тепло.
Жара в студии страшная!
На вас направляют лампы, много ламп, от которых идет свет и жар. Дышать нечем. Такое впечатление, словно вас накрыли горячей сковородкой.
Иван репетировал с Антоном Сергеевичем (так звали актера) целый час.
Интересно до чего!
Антон Сергеевич играл роль учителя, а Иван – роль ученика. Он быстро выучил текст наизусть и произносил его без за-пинки.
И вот началась передача.
Сидит Иван за столом с Антоном Сергеевичем, а на них направлены пушки – телевизионные камеры.
– Многие ребята, – говорит Иван, – считают, что учиться можно не то чтобы плохо, а так – средне. Они считают, что можно и без учебы стать, например, летчиком. Эти ребята ошибаются. Первый долг школьника – отличная учеба.
Все вокруг улыбаются, кивают, – дескать, молодец гвардии рядовой Иван Семёнов!
И он тоже улыбается: дескать, сам знаю, что молодец, да не просто молодец, а замечательный молодец.
Но вдруг у него в горле словно сухой комок образовался – мешает говорить.
Испугался тут Иван. Стал глазами по сторонам водить, будто спрашивал у всех, кто перед ним и вокруг него был: что это такое со мной творится?
И начал он спотыкаться чуть ли не на каждом слове:
– Все мы… мы… мечтаем о подвигах… Всем нам… нам всем хочется стать героями. Но кое-кто… то есть кто-кое… нет, кое-кто… из нас…
– Кое-кто из ребят считает, что героем можно стать случайно? – спросил Антон Сергеевич, чтобы выручить Ивана. – А кто, по-твоему, может совершить подвиг?
– То, кто… кто тот… ну… у кого есть воля силы…
– Сила воли? – переспросил Антон Сергеевич.
– Да. И еще… кто умеет бороться с этими… ну…
– Трудностями?
– Да, – унылым тоном ответил Иван.
– А лодырь может героем стать?
Иван отрицательно покачал головой.
Очень он расстроился, хотя все его поздравляли, хвалили, утешали и нисколько не ругали, что в конце передачи он растерялся и забыл текст.
Опять он сидел в голубой «Волге» на переднем сиденье рядом с шофером.
Но было ему грустно.
И еще он чувствовал себя виноватым.
Скажут ребята:
– Лодырь, двоечник, а за кого себя выдавал? Напинать ему, чтоб знал!
Иван вышел из машины, боязливо оглядываясь по сторонам, словно кто-то мог его подкараулить.
И юркнул в подъезд.
НЕПРИЯТНЫЙ РАЗГОВОР
Дверь открыла бабушка, звонко чмокнула внука в обе щеки, и сказала:
– Молодец ты мой ненаглядный! Настоящий артист!
– Иди-ка, артист, сюда, – позвал отец.
Иван тяжко вздохнул, прошел в комнату.
– Может, он сначала поест все-таки? – обиженно спросила бабушка. – Устал ведь он, намучился.
– Поесть он всегда успеет, – ответил отец. – Садись, сын, потолкуем. Ну как? Доволен?
