Чай пьем все вместе, завернувшись в большие полотенца. Он как раз успевает настояться – нужной насыщенности, правильной температуры. И уже кажется, не было этих тяжелых экзаменов, не было нервотрепки и переживаний, слез и боли.
После симулятора у нас никак не получалось поговорить о том, что волновало, как выяснилось, всех. Инвар обещал пояснить, в чем, собственно, смысл наказания, но на следующий день пропал из горного, а потом то ли забыл, то ли решил, что это неважно.
– Когда начался ураган, – произнес Камиль, отставляя кружку, – у каждого ведь произошла своя история, верно?
– Видимо, – отозвалась Агата. – У меня в буквальном смысле земля разверзлась под ногами, я провалилась в яму, и оттуда невозможно было выбраться, а потом засыпало сверху камнями и песком. И эти черви… Остальных почувствовала в самый последний момент. Джен, эмпатия – это ужасно! Как ты с ней живешь…
– Смерть я чувствовала впервые. – Мед, который я только что попробовала, вдруг показался горьким. – И это действительно ужасно.
Даже когда я оплакивала Беса, было не так тяжело. Все же это по-разному, когда скорбишь о потере и когда умираешь сам.
– Джен, ты горела? – спросил Камиль.
Я кивнула.
– Ларс, ты…
– Попал в эпицентр урагана. – Рыжий скривился, как будто лимон надкусил.
– Мариза?
– Голоса… Вокруг бушевала гроза, но я слышала голоса. – Мариза зябко повела плечами. – Они велели мне прыгнуть с обрыва, и ослушаться я не смогла.
– Все сходится, – вздохнул Камиль. – Я, как вы понимаете…
– Тонул, – закончила за него Агата.
– Да, меня вроде бы смыло в океан, прямо из леса.
Воспоминания не причиняли боли, хотя больше не казалось, что это был сон. Наоборот, ощущения стали реальными, яркими, полными. И правильными.
– Суть наказания в том… – начал Камиль.
– …чтобы каждый из нас… – продолжила Агата.
– …испытал на себе… – подхватила я.
– …силу своей стихии, – закончила Мариза.
– И всех остальных заодно, – добавил Ларс. – Хотя черви были особенно фееричны. Я даже о некромантах вспомнил.
Агата безмятежно улыбнулась:
– Прости, это из-за меня. Черви тоже живые и в земле живут.
– Да ладно, – отмахнулся Ларс. – Всем досталось.
Но все было не ради того, чтобы заставить нас осознать свою ничтожность перед стихиями или властью Инвара. Ради того, чтобы мы понимали – наша сила будет разрушать и убивать. Наказание и одновременно урок, который мы навряд ли забудем.
После еще одного посещения парилки Камиль вдруг завел разговор о Яне.
– Джен, а кто отец твоего сына? – спросил он, сверля меня взглядом.
Я опешила. И даже не столько от вопроса, сколько от явного желания Камиля услышать правду. Конечно, я уже рассказывала всем историю Яна, и упоминала, что не знаю, кто его отец. Видимо, он еще тогда почувствовал ложь и вот теперь решил докопаться до правды. Зачем?
– Я обещала подруге, что никому не скажу, – ответила я, избегая пристального взгляда.
– Зачем тебе? – поинтересовалась Мариза.
– Ты об этом хотел поговорить? – догадалась Агата.
Ларс нахмурился и залпом допил чай.
– Отвечаю сразу всем, – сказал Камиль. – Это не праздное любопытство. Я подумал… В том приюте, конечно, хорошо. Но это все же приют. А родной отец знает о ребенке? Джен, ты обещала не говорить, кто он. Но есть ли в этом смысл сейчас? Подумай. Мы могли бы найти его, разузнать о нем все…
Я молчала. Была какая-то ирония судьбы в том, что об отце Яна спросил Камиль. Они могли быть знакомы. Да, я знала имя. И знала – эта семья никогда не примет Яна. Подруга взяла с меня клятву, что ее родители никогда не узнают, кто отец ребенка. Но они и не узнают. А тут все свои, можно и сказать. Зато сразу станет понятно – разговор бессмысленный.
– Не стоит ворошить прошлое, – пробурчал Ларс, – особенно если Джен не хочет.
Я посмотрела на него, удивленно приподняв бровь. Странно слышать такое от человека, мечтающего узнать хоть что-то о своих родных. Поддержка, бесспорно, приятна, но именно его слова окончательно убедили меня – надо сказать правду.
– Его зовут Лукас Моррисон Гальт.
Теперь я сверлила Камиля взглядом, ожидая, как он отреагирует на имя.
– Маркиз? – присвистнул он. – Сын Серого Лорда?
Я кивнула, не сумев сдержать усмешку.
– Можно поподробнее, вы тут не одни, – недовольно заметил Ларс.
– Пусть Камиль и расскажет, он определенно знает его лучше, чем я.
– Мы с Лукасом учились в одной академии, но он старше, – не стал отказываться Камиль. – Его отец – легендарная личность, дипломат, любимец старого короля, отца Грея. Мирными взаимоотношениями с соседями Крагоша обязана герцогу Кайлу, известному как Серый Лорд. А вот его сын, Лукас… та еще сволочь.
– Даже так… – пробормотала Агата. – Избалованный сынок?
– Вроде того. Единственный сын, поздний ребенок. – Камиль постучал пальцами по столешнице. Я насторожилась. Верный признак, сейчас прозвучит что-то интересное. – Лукаса убили на дуэли, уже года два назад. В общем-то… доигрался. Пил, кутил, развратничал в свое удовольствие. Зарвался, получил вызов…
Вот так поворот! Получается, отец Яна мертв. И произошло это, когда я еще работала у баронетов Фринке. Понятное дело, в той глуши я ничего не слышала о дуэли. Да и не интересовалась, мне не до того было.
– Хм… А у герцога еще дети есть? – поинтересовалась Мариза.
– Насколько я знаю, нет, – улыбнулся Камиль. – И не будет. Мать Лукаса жива, но стала бесплодной после единственных родов. Навряд ли он женится на другой женщине даже ради ребенка, он очень любит свою жену.
И чего он радуется? Я чего-то не понимаю?
– И он примет внука? – хмыкнул Ларс.
Ах вот в чем дело! Конечно! Ведь Ян, получается, единственный наследник.
– Скорее всего, нет, – ответил Камиль. – Но можно попробовать его убедить. Джен, что скажешь?
Ни за что! Мой Ян станет наследником знатного рода? Он им не нужен! Лукас никогда не любил Лиенну, и она не хотела… Ладно, пора посмотреть правде в глаза. Лиенна была молодой глупой девчонкой. А сейчас речь идет о судьбе Яна. Он может вырасти в приюте, без родных, без семьи. Сомневаюсь, что мне его отдадут, даже когда я закончу университет. А если и отдадут… Имею ли я право лишать его шанса стать тем, кем он является по праву рождения? Если бы речь шла о Лукасе, я бы не задумывалась ни на мгновение. Ему не было доверия. Но он умер. И, по словам Камиля, дед Яна – хороший человек. Пожалуй, стоит рискнуть.
– Не представляю, как все провернуть, – призналась я. – Опять просить Инвара?
