Так что, Серега, сказал дежурный лекарь, твоя дочь уже там – в Долине Предков. Может, и с матерью своей уже встретилась. А ты сходи в Храм Юпитера, поставь свечу, пожертвуй «золотой». Ну и напейся, что ли…
Латыпов выбрался из бункера, где располагался лазарет, во двор. Но посещение храма решил отложить – душили слезы. Спрятался за угол главного корпуса на задворках около конюшни и смолил одну за другой цигарки, пока не закончился табак.
И не сказать даже, что много думал. В голову почти и не лезло ничего – так, обрывки мыслей. И среди них самая главная, повторяющаяся, словно кто-то ее вращает в мозгу по кругу, мысль – на этом свете у него теперь не осталось ни одного родного человека. За что же он так прогневил Юпитера?..
– Ты чего тут, Серега, притулился? – От конюшни шагал знакомый боец караульной роты. – Ждешь, что ли, кого?
– Жду, – глухо отозвался Латыпов.
– А-а-а… А я в караулку топаю, на смену заступаю. – Боец остановился рядом и, ухмыльнувшись, спросил: – Я слышал, вы вчера в рейде лесовичку поймали?
– Поймали, – сказал Латыпов.
– Молодая?
– Молодая.
– Это хорошо. Как думаешь, когда ее в лупанар переведут?
– Что?
Старшина, продолжавший плутать среди своих мрачных мыслей, не сразу уловил смысл вопроса. Но через мгновение понял, чем интересуется молодой боец. Лупанаром в Капитолии называли публичный дом, предоставлявший соответственные услуги мужчинам из военного и трудового сословия. Выполняли обязанности «жриц любви» рабыни. Некоторые – круглосуточно, некоторые – из числа тех, кто днем нес трудовую повинность – в ночную смену.
– Да в бордель, спрашиваю, когда ее отправят? – пояснил боец. – Ты чего, не выспался?
– Вроде того, – сказал Латыпов. – Насчет лупанара не знаю. Ею пока в особом отделе занимаются.
– Понятно. Ладно, мне на смену пора. Бывай.
– И тебе удачи, – сказал старшина, медленно направляясь вслед за бойцом.
Очутившись на плацу, он несколько секунд стоял на месте, о чем-то раздумывая. Потом все так же неторопливо двинулся вдоль главного корпуса, под которым, собственно, и размещались подземные этажи бункера. Латыпов решил зайти в храм Юпитера, недавно выстроенный в углу детинца. Но не добрался до цели, потому что из дверей центрального входа появился Якуб. Старшина приостановился и произнес:
– Приветствую тебя, Великий Стратег.
– Здравствуй, Сергей, – почти задушевно просипел Якуб. – Я знаю, что случилось. Соболезную. Это такое горе, терять своих детей. Крепись. Мы все тебе сочувствуем, все члены Когорты.
– Спасибо, – сказал Латыпов. – Я благодарен за вашу заботу.
– Да брось ты. Какая забота? Тебе положен дополнительный выходной. Если хочешь…
Якуб выдерживал паузу, и старшина отреагировал:
– Спасибо, Стратег. Но я не буду его брать. Лучше… Лучше я поработаю в мастерской.
– Понимаю. – Якуб кивнул. – Что же, крепись. Ты еще молодой. И семью еще сможешь завести.
– Да, – сказал Латыпов, – наверное.
– Удачи тебе. С нами вера!
Сергей понимал, что должен идти – ведь Стратег недвусмысленно попрощался с ним. Однако продолжал топтаться на месте. И молчал.
– О чем-то хочешь спросить? – Якуб, наклонив голову, не мигая смотрел в лицо старшины. – Я бы все-таки советовал тебе отдохнуть. Неважно выглядишь. А завтра снова в рейд.
– Я помню, – сказал Латыпов, переступая с ноги на ногу. И, наконец, решился:
– Стратег, я хотел узнать… Ты уже принял решение о пленной лесовичке? Той, что мы вчера поймали?
– Об этой рыжей? О Глаше?
– Да.
– А что? Пока я еще не определился.
– Но она не преступница?
Якуб ответил не сразу. Нахмурившись, зачем-то посмотрел на небо.
– Дождь собирается, – произнес без выражения. – Дождливое нынче лето… Нет, Сергей, она не преступница. Считай, теперь она рабыня. А что?
– Я ее поймал. Согласно Закона, я имею право… В общем, я бы хотел взять ее в наложницы.
Латыпов не смотрел в лицо Якуба – не хотел встречаться с его пронзительным, немигающим взглядом. Поэтому не заметил, как по тонким губам Великого Стратега промелькнула довольная усмешка. Но сиплый голос прозвучал удивленно:
– Я не ожидал… Впрочем, Закон подобное разрешает. Ты имеешь в виду «право первой руки»?
– Да.
– Есть такое право у тебя. Только… возникает одна неувязка. Ко мне уже подходил Бугров. Знаешь, он тоже претендует на лесовичку. Попробуй с ним договориться. Иначе…
Латыпов понял, на что намекает Стратег. «Право первой руки» регламентировало вопросы, связанные с разделом добычи, полученной во время военных операций и рейдов. Оно предусматривало, что воин, захвативший добычу, пользовался преимуществом при ее разделе и, в определенных случаях, получал право на владение ею. Эта норма касалась и захваченных в плен женщин.
Но в случае с Глашей равное право на обладание девушкой имели Латыпов, Бугров и арбалетчик Федор. В подобных ситуациях претенденты должны были либо договориться между собой, либо доказать свои претензии в поединке. Проводился он без оружия, запрещалось наносить «подлые» удары типа удара в пах, по горлу или ногой по затылку, а также умышленно калечить соперника. В общем, это было что-то вроде боев без правил, где нужно побеждать противника почти любым способом, но не калеча его и, тем более, не убивая.
– А Федор? – спросил Латыпов.
– Что – Федор? – не понял Стратег.
– Федор тоже претендует на Глашу?
– Нет, он ко мне не обращался. – Якуб хмыкнул. – Ему жена глаза выцарапает, если он попробует наложницу взять. Или все «хозяйство» оторвет.
– А Бугру жена ничего не оторвет?
– Это их проблемы, – сухо произнес Якуб. – Так как, договоришься с Бугровым? Может, выкуп ему заплатишь? Или он тебе?
– Я не буду договариваться, – сказал Латыпов. – Решим дело в поединке.
– Ну, тебе виднее. Только не покалечьте там друг друга. У нас каждый воин на счету.
Лицо Стратега было непроницаемо. Но про себя он довольно усмехался. Надо теперь срочно найти Бугрова и предупредить о том, что у него появилось неожиданное желание. Желание, которое придется отстаивать в поединке с Латыповым. Ничего, пусть растрясет жирок. И заодно проверит, на что готов Сергей ради своей лесовички.
Редкий случай – с самого утра Якуб находился в прекрасном настроении. Вчера поздним вечером он получил очень важное сообщение. Сеть шпионов и осведомителей, которую Великий Стратег раскинул по всему Тушино, наконец-то сработала. И теперь он, кажется, знал, где скрывается человек, представляющий самую большую опасность для реализации его планов – великих планов по созданию «четвертого Рима».
