– Ждеш. – Дамп ткнул себя в лоб указательным пальцем. – Я буду говорить.
– Говори, я слушаю. Только короче, у меня время – деньги. Ну?
– Деньги у наш ешть. Мы вам жаплатим. Жолотом.
– Мы не против. – Гермес щелкнул огнивом, высекая сноп искр. И поднес «зажигалку» к лицу, раздувая трут. – А что вам нужно?
«Мусорщик» переступил с ноги на ногу и, понизив голос, сообщил:
– У ваш ешть хомо, который нам нужен. Отдайте его нам.
– Вот как, – пробормотал старшина, разжигая трубку. – Вот как…
Предложение дампа застало его врасплох. Он, естественно, уже знал о том, что мутанты собираются заключить некую сделку. Но никак не ожидал, что речь пойдет о хомо. Точнее, о человеке.
– О ком ты говоришь? Какой еще хомо?
– Его жовут Тим. Но вшера его нажывали Шпартак. Там, на арене.
Гермес пыхнул трубкой. Затем еще раз. И еще. Ситуация складывалась интересная. И надо было выбрать правильную линию поведения.
– Вы, господа дампы, ничего не перепутали?
– Нет, не перепутали, гошподин Гермеш. Это Тим. Мы его жнаем. И он нам ошень нужен.
«Очень нужен, – отметил про себя старшина. – Значит, с ними можно и нужно торговаться. А ведь предчувствие меня не обмануло. Странный парень этот Тимоха. И темный. Эти подозрительные провалы в памяти… А еще татуировка на плече. И одет он был, кстати, забавно и вовсе не как «лесной». А, скорее…»
Старшина вспомнил, как Тимоха раздевался у него в комнате, и непроизвольно поморщился. Ну и вонь от этого дампа… А через секунду его озарило.
Тимоха был тогда очень грязным, как будто не умывался целый месяц. И обмотки были почти один к одному, как у этого урода с приплюснутой башкой-тыковкой. И обувка такая же… Хм, кажется, дело проясняется.
– Зачем он вам нужен? – вкрадчиво спросил Гермес.
– Мы хотим его убить.
– Вот оно как… За что?
– Это наше дело, штаршына.
– Нет, не ваше. Тим – мой гладиатор. Так что – это наше общее дело. Ну?
– Шего «ну»?
– Рассказывай. Откуда вы его знаете?
«Мусорщик» замялся. Очевидно, его не уполномочивали вдаваться в подробности. Но Гермеса игры в секретность совершенно не устраивали. Он понял, что получил шанс разобраться с загадкой, и не собирался его упускать. Впрочем, как и возможную прибыль.
– Как хочешь, Убош, – лениво сказал старшина и пыхнул трубкой. – Уговаривать я тебя не буду. Не желаешь рассказывать, не надо. Проваливай.
– Куда проваливай? – не понял дамп.
– Да хоть к удильщику в задницу. Разговор окончен.
Рожа мутанта перекосилась, выражая крайнюю степень разочарования. Он был расстроен и, одновременно, сильно озадачен.
– Так нешештно, – наконец, с возмущением прошепелявил Убош. – Мы предлагаем жолото, шего ешо надо? Какая вам ражниша?
– Разница в том, что мы людьми с мутантами не торгуем! – с пафосом заявил старшина, приподнимаясь из-за стола. – Человечность не продается. Так что, проваливай, посланник хренов.
И Гермес выразительно указал пальцем на дверь: мол, вот тебе дверь, а вот – порог. Мутант отступил на шаг назад и пробормотал:
– Так нешештно.
– Да что ты заладил? – рассердился Гермес. – Это ты мне, образина, о честности говоришь?!
– Говорю, – не без нахальства отозвался дамп. – И я не ображына. Я пошол.
– Ну-ну. Посол, значит? – Гермес сменил тон и заговорил с легкой издевкой. – Тогда слушай, посол. У нас тут утром труп нашли у дворового дерева – прямо под «аркой смерти». Хиленький такой труп – одна кожа да кости. И обмотки еще. Это, часом, не ваш хлопец решил с нашим дендром в прятки поиграть?
– Нишего не жнаю, – сказал дамп, опустив вертикальные зрачки к полу.
– Так уж и ничего? Значит, труп не ваш?
– Нишего не жнаю, – повторил Убош. И отступил еще на шаг.
– А я думаю, что знаешь. У этого хлопца еще и пояс сохранился. С ножнами для кинжала. Вот точь-в-точь, как у тебя. А рядышком и сам кинжал валялся. Ваш ритуальный кинжал с черепом.
– И шего?
– А того, чучело, что это был дамп. И он находился на запретной территории. Мы рассматриваем это, как недружественное проникновение.
– Шего-шего? – с недоумением спросил Убош. – Какое проникновение?
– Как диверсию, короче. Ваш боец пытался проникнуть в нашу тюрьму. И я, кажется, знаю, зачем.
– Жашем?
– Чтобы убить Тима. Вот, хлопцы, что я думаю. А когда у вас не получилось, вы решили к Тиму по-другому подобраться. Но так не выйдет. Мы таких вещей не прощаем. Диверсия, это почти что война.
Мутант ожесточенно почесал темечко, стимулируя умственную активность. Или фурункул очередной созрел.
– Может, это и не дивершия вовше? Может, он это по ошибке?
– По ошибке нарушил границу и комендантский час? Ну, предположим. Только за это все равно крупный штраф положен вашему клану. А о Тиме забудьте.
– Шего вы ешо хотите? – набычившись, спросил дамп. – Мы же вам предложили жолото.
– Золото, это правильно. Только для начала заплатите штраф. А дальше – посмотрим. Кстати. Имеем право тебя арестовать, как заложника – пока штраф не заплатите. Посидишь недельку-другую у нас в кутузке.
– Не имеете такого права! – с вызовом воскликнул Убош. – Лишношть пошла – неприкошновенна. Она гарантирована Веншкой конвеншией.
– Да ну? – искренне удивился Гермес. – Ты у кого такому нахватался, чувырла? Думаешь, тебе эта белиберда поможет?
Дамп промолчал, собираясь с куцыми мыслями. Перед тем, как отправить «пошла» на переговоры в логово маркитантов, его проконсультировал шам Пуго – советник вождя по международным вопросам. Так Пуго сам себя обозначил – скромненько, но со вкусом.
Трехглазый шам был невероятно умен. Настолько умен, что дампы не понимали многое из того, что изрекал советник Бужыра. Да и как тут поймешь, когда, по утверждению Пуго, он черпал свои знания из космоса – то есть из черной дыры, которую по ночам было видно на небе. А это, хлопцы, такая дыра, что в нее десять био провалятся без следа. А то и все сорок – если их сосчитать получится.
Тем не менее, «мусорщики» шама уважали и боялись. Да и как не уважать советника вождя по самым разным вопросам? – Бужыр сразу уши отрежет и на колбасу пустит. А некоторые, особо сообразительные, дампы даже запоминали мудреные выражения Пуго, расширяя свой словарный запас. Про этот самый запас тоже Пуго просветил: мол, у кого он расширяется, у того мозги пухнут и становятся очень вкусными.
Убош входил в ограниченное число «умников», способных запоминать и цитировать при случае наставления шама. За это его и ценил Бужыр, давно попавший под тлетворное влияние «трехглазого». Но сейчас Убош не знал, что противопоставить агрессивному «наезду» старшины маркитантов. Не хватало этого самого… Ага, интеллекта!
