– Не поможет, – констатировал Гермес, не дождавшись встречных аргументов. – В общем, вот тебе мое последнее слово, хлопец. Сначала штраф, потом переговоры. Иначе не видать вам Тима, как своих ушей.
– Но нам нужен этот хомо! – с отчаянием воскликнул Убош.
Он понял, что опять провалил задание Бужыра. Или почти провалил. Потому что маркитант его вконец запутал. А упоминание про уши и вовсе шокировало дампа. Неужели вождь маркитантов знает о привычке Бужыра отрезать уши провинившимся соплеменникам? Это ведь такой позор…
– Почему вам нужен Тим? – с настойчивостью в голосе спросил старшина.
Дамп потрогал свои разлапистые уши, посмотрел по сторонам, вздохнул и громким шепотом произнес:
– Не могу шкажать. Это шекрет.
– А ты по секрету скажи, – заговорщически отозвался Гермес. – Нас здесь никто не услышит. Шепни мне, и дело в шляпе. А не хочешь… Что ж, посиди тогда в кутузке до выяснения обстоятельств.
Дамп снова посмотрел по сторонам. Машинально опустил руку к поясу, где висели ножны для кинжала. Но ладонь вместо рукоятки поймала воздух. Эх, куда ни кинь…
Загреметь в каталажку хомо, это еще хуже, чем потерять уши. Уж лучше сразу кинжалом под подбородок – удар дампа, называется. И ты умер, как воин. Иначе все решат, что ты сдался в плен, словно последний ворм.
Но Убош отдал ритуальный кинжал охраннику, нарушив завет предков. И очутился в безвыходном положении. Чем теперь лишать себя жизни? Не пальцем же…
Почему отдал кинжал? Да потому что боялся сорвать переговоры с маркитантами. Тогда бы Бужыр наверняка отрезал ему уши. А то и еще чего-нибудь, с вождем шутки плохи. А в результате…
– Кстати, учти, в коридоре наш охранник с карабином, – как бы вскользь заметил Гермес. – Так что, не глупи, хлопец. Лучше выкладывай свои секреты. И все останется между нами.
«Хлопец» глубоко вздохнул и сделал пару осторожных шагов вперед. Затем еще один шажок. И еще…
– Стоп, – сказал Гермес, зажимая нос пальцами. – Ближе не надо, я и так услышу. Так что там у вас случилось?
Убош вытянул шею и прошипел:
– Тим жил у наш в клане. Но потом шовершил ижмену.
– Какую?
– Убил наших. Много убил. Колдуна Ашаба убил. И моего брата тоже.
– Понятно, – сказал Гермес. – Чего-то подобного я ожидал. Ну и какой же это секрет? Обычное дело, рядовая поножовщина. А вы переполошились… Слушай, Убош. Скажи-ка мне еще по секрету – у Тима с головой все в порядке?
– Шо жнашыт – в порядке?
– Ну, с памятью у него как? Он все помнит?
– Нет. Пошти нишего не помнит.
Старшина с удовлетворением хмыкнул. Что же, хотя бы в этом Тим его не обманул. Значит, интуиция и здесь не подвела.
– А откуда он вообще взялся? Чей он, этот Тим?
Убош помолчал, морща лоб. У него имелось шаткое предположение о том, что Тим был капитолийцем. Но сообщать такие важные тайны старшине маркитантов он не хотел. И так почти все секреты выдал. Да и не был он точно уверен в том, что Тим капитолиец. А не уверен, чего зря болтать?
– Не жнаю. Шешно, не жнаю. Когда он попал в плен, он был один.
– А Алена?
– Какая Алена?
– Девушка, которая была с Тимом. Она тоже к вам в плен попала?
– Попала, – сказал Убош. И подумал: «Маркитанты и про самку знают. Неужто у нас в клане есть лазутчик?»
– Вместе с Тимом попала?
– Нет. По отдельношти.
Гермес побарабанил пальцами по столу. Трубку он докурил, и вонь от дампа в комнате, лишенной окон, становилась все сильнее. Пора проветрить помещение, а то хоть противогаз надевай.
– Значит, вы хотите выкупить у нас Тима?
– Да, хотим, – сказал Убош. – Тима и шамку.
– Даже так?.. А для чего они вам?
– Штобы предать их кажни. По нашим обышаям.
Гермес кашлянул:
– Ну-ну… И сколько вы готовы заплатить?
– …Што шервоншев.
Убош назвал цифру после паузы. Так его научил Пуго – мол, надо сначала поторговаться. А когда торгуются, то не торопятся.
Гермес, не сдержавшись, захихикал. Ну и придурки! Да Тим за неполных два дня принес ему прибыли куда больше, чем какие-то жалкие «што шервоншев». Однако сообщать об этом мутанту старшина, естественно, не стал. Лишь произнес с ухмылкой:
– За такую сумму вы разве что мизинец Тима получите. Да и то, если сумеете отрубить.
– А школько вы хотите? – еле шевеля губами прошипел Убош. Так его научил Пуго: торговаться надо с каменным лицом, чтобы не выдать своих намерений. Вот «мусорщик» и попытался изобразить неподвижную физиономию.
– Ну, даже не знаю… Предположим, тысяча червонцев. Предположим. Устроит?
У дампа сразу отвисла челюсть. Да и как она могла не отвиснуть, если Бужыр велел торговаться до двухсот монет? Тысячи монет в казне «мусорщиков» не бывало никогда за всю историю существования клана. Да даже если бы и бывало, они бы ни за что не заплатили столько золота за головы двух вонючих хомо. Надо же и меру знать, верно?
– У наш нет штолько монет, – пробурчал Убош. И без того не шибко симпатичная рожа мутанта моментально скисла, словно он выпил кружку уксуса. – Это нешештно.
– Почему нечестно?
– Хомо штолько не штоят.
– Это не вам, обмылкам, решать, сколько они стоят. Товар наш, мы и устанавливаем цену.
Убош молчал. Нет, он все-таки провалил задание вождя. Не умеет он вести переговоры, чего уж там. А торговаться и вовсе не умеет. Быть ему без ушей.
– Впрочем, есть вариант, как вам помочь, – тихо пробормотал Гермес.
Но дамп расслышал.
– Как? – спросил он с оживлением и надеждой.
– Тима я вам, естественно, не продам. Но можете получить его тело.
– Э-э-э… – Мутант с ожесточением почесал подбородок. – Э-э-э… А жашем нам тело? Это не по обышаям. Мы должны шами убить его.
– Так убейте! – резко, будто швыряя кость, произнес старшина.
– Э-э-э… Я не понял… Как?
– Очень просто. Тим – гладиатор. Вот и вызовите его на поединок. И убивайте на здоровье. Потом и тело можете забрать.
Глаза дампа блеснули. И он, не раздумывая, выпалил:
– Я шоглашен!
Убош не ожидал такого подарка от маркитантов. Чего может быть лучше? Он сам вызовет Тима на поединок и убьет его. А затем заберет тело хомо. Вместе с головой, сердцем и прочими внутренностями. А это значит, что колдун сможет принести жертву Ухухаю. И тогда позор клана будет, как и положено, смыт кровью виновника. А Убош получит звание великого воина.
