– Вот я и говорю – глянь его сегодня. Если где, чего не в порядке, подмажь его своими снадобьями.
– Ладно, посмотрю, раз надо, – с демонстративной неохотой произнесла ключница. – Но у нас, между прочим, для этого дела и лекари есть.
– Так то обычные лекари. А ты у нас мастерица по спецсредствам. Мне этот Тимоха завтра во как нужен здоровеньким.
– Да я поняла, сделаю. Все?
– Нет. Потом приведешь его ко мне. Я с ним сам потолкую. – Старшина помолчал, задумчиво поглаживая бородку. – Ты за ним новых странностей не замечала? Ну, кроме провалов в памяти?
Марфа ответила после небольшой заминки:
– Да пока, вроде, нет. Но я наблюдаю.
– Наблюдай. Если что – сразу…
Договорить Гермес не успел, услышав в коридоре громкий топот. Быстро открыв ящик стола, выхватил оттуда револьвер и взвел курок. Но предосторожности оказались излишними. Через несколько секунд в дверной проем ввалился начальник взвода охраны Степан. И с порога выпалил:
– Гермес, беда у нас!
Старшина подскочил в кресле и встал, держа в правой руке револьвер.
– Какая еще беда???
– Диверсанты… – выдохнул Степан.
– Какие диверсанты?!
– Диверсанты к нам прорвались. Но мы их уже ликвидировали.
Гермес ошарашенно покачал головой.
– Ну, ты даешь! Напугал меня. – Продолжая покачивать головой, старшина опустился в кресло. Увидев в руке револьвер, положил его в ящик. – Ну, давай по порядку. Только дверь сначала закрой. Где они прорвались?
– Да не то, чтобы прорвались, – уже почти спокойным голосом произнес Степан, захлопывая дверь. – Но делов наделали много. Пятерых наших парней положили из охраны тюрьмы. Там они диверсию устроили, понимаешь?
– Пока нет. – Лицо Гермеса снова напряглось. – Ты не тяни крысопса за хвост, давай к сути.
– Да суть такая. Трое диверсантов положили всю нашу охрану и проникли в каземат. Через «арку смерти». Вот. Удильщик знает, как им это удалось. Еще ведь, считай, и не стемнело толком.
– Потому и удалось, что совсем разучились квазимух ловить! – рявкнул Гермес, багровея. – Я ведь знаю, Степан, что у вас творится. Пьют на дежурстве и чуть ли не по бабам умудряются ходить. Разгоню всех к чертовой матери и отправлю в штрафной взвод!.. Что дальше-то случилось? Чего им в тюрьме надо было? Там ведь ни золота, ни огнестрельного оружия. Продуктов и тех нет.
– Я так полагаю, что они Тимоху убить хотели. Для того диверсию и устроили.
Марфа, не сдержавшись, охнула:
– Его что, убили?
– Кого? – не понял Степан.
– Да Тимоху же!
– Нет. Слава Меркурию, нет. Но поранен сильно.
– Где он? – Марфа привстала.
– Сядь, – скомандовал Гермес. – Объясни толком, Степан, что с Тимохой.
– Раны у него серьезные, – сказал Степан. – Крови, мне кажется, много потерял. Но шел на своих ногах. Я его в лазарет отправил.
– Раны-то у него какие? – опять не сдержалась ключница. – Может, ему, это…
– Да погоди ты! – оборвал старшина. – Раз сам ходит, значит, не помрет. Что с диверсантами, Степан?
– Замочили их.
– Кто?
– Тимоха и замочил. Обломали они, значит, на нем зубы.
Несколько секунд все молчали. Потом в углу комнаты что-то зашебуршало и из дыры высунулся крючковатый нос сухопутного осьминога. Высунулся, пошевелился и исчез.
– Сколько раз я уже просил дыру заделать? – с возмущением произнес Гермес. – Скоро они у меня на столе танцы начнут устраивать.
– Сегодня вечером заделаем, – торопливо отозвалась Марфа. – После ужина и заделаем.
– Да уж заделайте, ради бога… Значит, так. Выяснили, что за диверсанты и откуда они взялись?
– Пока нет, – сказал Степан. – Но на мутантов не похожи. Сейчас всех караульных опрашиваем. Потом проведем опознание.
– Давай. Будет информация – сразу доложишь. Дальше. Усилить все посты. А у каземата… У каземата поставь двойное охранение.
– Да где ж я людей возьму?
– Мне наплевать, где, – обрезал старшина. – Пусть в две смены пашут. А то развелось тунеядцев. И вообще, надо пересмотреть систему охраны. Что-то у нас не то. Изучи вопрос и доложи завтра утром.
– Сделаю, – сказал Степан. – Я пошел?
– Иди.
– А мне что делать? – спросила Марфа.
– А ты дуй в лазарет и найди Тимоху. Посмотри, что там с ним. Потом ко мне приведешь. Учти, головой за него отвечаешь…
Марфа нашла Тимоху в хирургическом кабинете. Он лежал на топчане, раздетый по пояс, а рядом сидел лекарь и вдевал в ушко иголки суровую нитку.
– Ты чего делать собираешься? – деловито спросила Марфа.
– Штопать буду, – сказал лекарь. – У него две резаные раны. Да и третья… Хотя та, возможно, и сама зарастет.
– Ты обработал уже?
– Как положено.
– А штопать-то зачем? Что, крови много?
– Вот крови-то, как раз, считай, и нет. Так, кровит слегка. Даже удивительно.
– Ты погоди пока, – сказала Марфа. – Дай-ка я сама гляну. А ты пока на ужин сходи.
– А как же… – Лекарь почесал затылок.
– Не боись, я разберусь. Мне впервой, что ли?
– Ну, как знаешь. Если чего…
– Все, проваливай. У меня других дел куча.
Марфа села на освободившийся табурет и взяла Тима за руку:
– Как ты?
– Нормально, – сказал Тим.
– Все у тебя нормально. Ну, давай, посмотрим.
Она тщательно осмотрела все раны Тима, и старые, и новые. Начала с раны над коленом. Потом, задрав штанину, ощупала рубцы в верхней части бедра. После чего занялась левым плечом Тима, покалеченным вчера дубиной Тарзана и располосованным сегодня кинжалом наемного убийцы. Напоследок осмотрела рану над ключицей, оставленную арбалетным бортом. Присвистнув, спросила:
– Тебе кто наконечник вытаскивал? Лекарь наш?
– Я сам, – сказал Тим.
– Как сам? – недоверчиво спросила ключница. – Шутишь?
– А чего тут такого? Взял да и выдернул. Не ходить же с болтом в шее.
Марфа помолчала.
– Больно было?
– Терпимо, – сказал Тим.
– Примерно вот так? – Она внезапно ущипнула Тима за живот.
– Ой! – воскликнул Тим. – Ты чего?
– Проверяю твою чувствительность, гладиатор. Неужели больно?
– Нет, не особо. Просто неожиданно. Когда болт выдергивал, было больнее.
