Нога болела очень сильно. Тим даже подумал, что у него сломана коленная чашечка. Но переживать по этому поводу не имело смысла. Тем паче, боль стихала, буквально, на ходу. И не исключено, что под воздействием «дрюка». Потому что Тим и на самом деле ощутил прилив бодрости. Воодушевленный им, он поднял с земли дротик и направился обратно, все меньше хромая.
Тем временем и Грыж немного очухался. Он уже не вопил, а повизгивал. И не валялся, а привстал на колени. Благодаря этому, Тим, наконец, заметил свой меч. Но он лежал всего в паре шагов от монстра, и добраться до него было проблематично.
И тут в голову Тима пришло решение. Оно возникло как бы само собой, едва он перевел взгляд на монстра. Зрение Тима вдруг обрело невероятную резкость и четкость. Он отчетливо разглядел единственный глаз Грыжа, который почему-то значительно увеличился в размерах; увидел его черный, вертикально вытянутый, зрачок; и, ни секунды не сомневаясь, занес для броска руку с дротиком.
Тим был уверен, что попадет в цель. Уверен, и все тут. Да и как не попасть в такую огромную мишень, величиной, кажется, с целое небо?
Он метнул дротик. И явственно различил, как полуметровый стальной наконечник пилума вонзился точно в зрачок мутанта. И непросто вонзился, а прошил насквозь череп Грыжа и вышел сантиметров на двадцать наружу.
Монстр зарычал от боли и, выронив из правой руки секиру, схватился ладонью за древко пилума. Наверное, он собирался вырвать его обратно. И даже, вроде бы, потянул на себя, дико вереща. Но потом отказался от рискованной затеи и рубанул по древку мечом.
С первого раза не получилось, так как удар пришелся по стальному наконечнику, и тот устоял. Тогда Грыж переместил ладонь дальше от морды, на ощупь определяя место для нового удара. И, отведя меч на всю длину руки, снова рубанул им по дротику. На этот раз клинок попал по деревянному древку и рассек его надвое.
Тим наблюдал за этой операцией боковым зрением, так как сразу же побежал к своему мечу. Он понимал, что лишившись единственного глаза, мутант практически обречен. Но, как сказал бы Гермес, хороший мутант, это мертвый мутант.
Тим уже сталкивался с ситуациями, когда оживали вроде бы мертвые муты. А Грыж вовсе еще не мертв, а всего лишь ослеп. Значит, необходимо его довести до требуемой кондиции. Поэтому Тим подбежал к мечу и, схватив его, поворотился к монстру.
Тот продолжал стоять на коленях и рычал. Рычал с болью и яростью. И даже с некоторым возмущением: мол, за что обидели мирного мутанта? Правая его ладонь в это время продолжала держаться за обрубленное древко, словно Грыж все еще планировал выдрать дротик из черепушки.
«Вот и хорошо, – подумал Тим. – То, что надо».
Он приблизился к монстру и с размаху отсек его правую руку по локтевому суставу. Грыж взревел и мотнул обрубком, разбрызгивая кровь. Она у него была не красной, и не алой, а какой-то розовато-желтой, с гнойным оттенком. Тим еле увернулся от брызг и сместился правее, намереваясь отсечь мутанту срединную руку. Ну а потом…
И здесь произошло неожиданное. Ослепший Грыж вдруг махнул мечом и едва не снес Тиму голову. Хорошо, что тот еще не успел расслабиться и вовремя пригнулся. Но монстр вдогонку ударил средней рукой. И на этот раз попал – концом цепи по шлему Тима.
И Тим «поплыл». Хорошо еще, что удержался на ногах, а то бы пришлось совсем худо. Вот тебе и слепой.
«Нюхом он меня, что ли, чует?» – подумал Тим. И был в значительной степени прав…
* * *
Пуго едва не свалился с топчана от сильной боли, пронзившей голову насквозь – от переносицы до затылка. Это случилось в тот момент, когда Тим засадил Грыжу в буркало. И шам, наблюдавший за поединком через единственный глаз монстра, схлопотал по полной программе. Все-таки рискованный это способ – получать изображение, пользуясь рецепторами другого существа. Волей-неволей приходится вживаться в его сознание, а это чревато.
Зато гораздо проще, чем заниматься ясновидением. Потому что при ясновидении требуются большие затраты энергии. А где ее возьмешь, если Пуго накануне нажрался в умат вместе с Бужыром? Еле до своей комнаты дополз. И до сих пор, считай, не оклемался.
Бужыр предлагал опохмелиться холодненьким пивом, настоянном на шишках плюща-удава, но шам мужественно отказался. Ведь предстоял поединок между Грыжем и Тимом, и Пуго чувствовал себя ответственным за результат. Не потому, что шибко переживал за дампов – на «мусорщиков» ему было плевать с колокольни Ивана Великого. Но репутация старшего шама обязывала.
«Трехглазый» сам посоветовал вождю дампов выставить на бой Грыжа. И теперь приходилось отдуваться за этого придурка. Расстояние-то от логова дампов до Стадиона около километра. А это, хлопцы, не фунт изюма, тут мозги напрягать надо изо всей мочи. А Пуго, вдобавок, еще и посеял вчера рамку, усиливающую ментальные сигналы.
Наверное, когда полз по коридору, потерял. Или когда свалился с лестницы, разбив лоб. Ну, это не так важно, найдет потом. Но сейчас бы рамка очень пригодилась.
Вот почему Пуго не захотел напрягать ясновидение, а элементарно залез в голову Грыжа и подключился к его фоторецепторам. Сработал, так сказать, по упрощенной временной схеме, закоротив контакты. Получив вполне приемлемую картинку, стал наблюдать за происходящим. Короче говоря, взял ситуацию под контроль.
Поначалу все складывалось по плану. Пуго сел на топчан, подогнув лапки по-турецки, и смотрел за поединком, почти не вмешиваясь – а чего зря тратить энергию, если Грыж сам справляется? Разве что иногда подгонял его с помощью интерорецепторов, запуская двигательные рефлексы – чтобы передвигался шустрее и руками активней шевелил. И так развивалось до того момента, пока Тим не засадил Грыжу дротиком в единственное буркало.
Все случилось настолько неожиданно, что Пуго не сумел вовремя среагировать. Вот и схлопотал болевой импульс в собственный мозг. А это, считай, как у боксеров нокдаун. Пока оклемался, шустрый хомо успел отчекрыжить Грыжу одну руку. И уже примерялся ко второй…
Как Пуго это понял? Естественно, переключившись на другие рецепторы Грыжа. В первую очередь, на рецепторы, позволяющие слышать и улавливать запахи. А также на терморецепторы, которые создавали в мозгу Пуго тепловую картинку с места событий. Благодаря ей шам видел контур тела Тима и мог давать Грыжу соответствующие команды.
Не очень удобно, конечно. И требуются дополнительные усилия. А башка и без того трещит, как будто в ней сухопутные осьминоги групповой секс устроили… Но положение надо спасать. Репутация, все же… Эх, если бы не похмелье…
* * *
В голове завертелись круги, и Тиму пришлось отступить, чтобы не пропустить очередной удар. Он не понимал, что происходит, однако разбираться было некогда. Грыж, несмотря на тяжелое ранение в черепушку и потерю одной руки, явно не собирался ложиться и помирать. Более того, повысил активность и перешел в наступление.
Он махал секирой и мечом, как заведенный, а Тим отступал, очухиваясь после нокдауна. А когда очухался, то понял, что мутант загнал его в угол. Вот тебе и приплыли.
