— Или ты думала, я не узнаю, не пойму, что это ты? Моя дорогая, ты единственная в Москве с таким уровнем выброса и потенциалом — от брака некроманта и ведьмы.
— Ты можешь нормально объяснить, что происходит?
— Нет, это, конечно, твое право, твоя жизнь, но зачем так? Втихую? — игнорируя мои вопросы, продолжал бушевать мужчина. — Ты зачем выставила себя на торги?
— Что? — ахнула, вцепившись в подлокотники. — Что ты сказал?
Дима внимательно всмотрелся в мое лицо.
— Ты не выставляла?
— Конечно нет. С чего ты вообще взял?
Дима молча развернул монитор в мою сторону.
— Читай. Инициация ведьмы, уровень силы, предполагаемый уровень выброса энергии, риски и так далее. Похожие данные могут быть только у таких, как ты. Только непонятна дата, почему девятнадцатого января?
— Девятнадцатое января, — прошептала, невидяще глядя в монитор. Буквы и цифры у меня перед глазами замелькали в жутком хороводе. Я просто никак не могла поверить в происходящее. — Но… этого просто не может быть.
— Так это не ты? Но тогда я не понимаю, больше в Москве никого такого нет. А ты не в том возрасте, чтобы без твоего согласия тебя выставляли на торги, тем более что ты вне какого-либо клана.
Димка говорил, а я его практически не слушала.
— Лиза…
— А при чем здесь твоя малявка?
— Девятнадцатого января ей исполняется семнадцать. Возраст, позволяющий провести инициацию… Дим, мне надо домой.
Перед глазами все поплыло, а паника накатила стремительной волной и хлестнула по нервам с такой силой, что меня начало трясти.
Я ринулась к выходу, ничего не замечая, игнорируя голос разума, но у двери меня поймали, крепко прижали к себе, лишая возможности двигаться.
— Тань, успокойся, подожди. — Голос Димки был тихим и глухим.
Или мне он показался тихим и глухим, потому что весь мир вдруг стал серым, а звуки пропали?
— Пусти, мне надо к Лизе.
— Тише, тише, колючка… успокойся и замри на секундочку. Лизе еще нет семнадцати, на торги она себя выставить не могла. Понимаешь, что это значит?
— Что это сделал кто-то из ближайших родственников, имеющих на руках ее документы, — тихо прошептала я. — Но я этого не делала.
— Конечно нет. Ты со своей-то инициацией разобраться не можешь. — Димка рассеянно взъерошил волосы, все еще продолжая прижимать меня к себе. И сердце его у меня под ладошкой билось так ровно и гулко.
— Но… тогда кто? Больше никто не имел права. Мы вне клана.
— Знаю. Не нравится мне все это. Поехали вместе.
— Дим, я сама.
— Что сама? Таня, без обид, тебе только двадцать четыре, ты еще не инициирована, так что сил у тебя кот наплакал. А нам надо съездить на торги, разобраться там.
— Сначала к Лизе.
— Она сейчас где?
— В школе.
— Ты уверена?
— Уже нет, — пришлось мне признаться. — В преддверии совершеннолетия у нее совсем крышу сносит.
— Телефон школы есть? Тогда звони, пусть за ней присмотрят. Хотя… в какой школе она учится?
— Семьдесят девятой.
— Я вышлю туда Владимира.
— Дим, может, не надо. Может, это какая-то ошибка…
— Ты еще скажи — шутка. Нет, Разина, все очень серьезно. И если торги состоятся, а они назначены на сегодняшний вечер, мы окажемся в глубокой заднице. Просто так документы на торги не принимают, организаторы должны были убедиться в правах того, кто их подал. Ауру подделать невозможно. Обмануть систему очень трудно, но возможно. Человеческая жадность — лучший способ давления и манипуляции. А вот доказать, что это сделала не ты, намного сложнее. Так что нам необходимо успеть снять твою сестру с торгов.
— Господи.
— Нет, он нам вряд ли поможет. Забыла речь Вознесенского, мы — исчадия ада, порождения Тьмы и ночи, так что молись сразу Люциферу или напрямую Сатане. Так больше шансов получить помощь.
Димка подтолкнул меня к выходу, а сам взял свое пальто и мою шубку, накинул ее мне на плечи и вручил сумку.
А остальное было как в тумане. Более-менее я пришла в себя в машине, когда Дмитрий развернул меня к себе и схватил за подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза.
— Тань, успокойся и слушай меня. Я буду говорить с представителями торгов, а ты — молчать.
— Но…
— Разина, слушай и запоминай!!! — Колдун незначительно продавил мой блок. Его целью было не смять, разрушить или изменить. Его целью было — показать, кто из нас главный, сильный и могучий, а кто — слабая неинициированная ведьмочка. — Послушай. Я знаю, как себя вести с категорией таких людей, и что говорить им, я тоже знаю. А ты только все испортишь, особенно в таком состоянии.
— Но… — сдаваться я не привыкла и все еще делала слабые попытки возразить.
— Тань, так будет лучше. — Мужчина отпустил мое лицо и вновь откинулся на сиденье.
— Дим, а в скольких торгах ты участвовал?
Нет, зря я задала этот вопрос. Мне ведь даже ни капельки не интересно, и ответ мне совершенно не нужен. Но вопрос как-то сам сорвался с губ.
Соколов замер на мгновение, и в синих глазах полыхнуло пламя.
— Ты действительно хочешь знать?
— Нет.
— Инициация крайне быстрый и эффективный способ зарядить даже самые мощные и опасные артефакты. А неопытные, еще зеленые ведьмочки… это так мило… кроме тебя, конечно. И почему бы не совместить приятное с полезным?
— Извини, я не должна была спрашивать…
— Ты слишком переживаешь за малявку. Еще пока не случилось ничего, что нельзя было бы изменить. Когда ты в последний раз проверяла ее документы?
— Не помню.
— Кто мог их взять?
— Не знаю…
— Хорошо, поставим вопрос по-другому. Кто за последнюю неделю имел доступ в вашу квартиру?
Я задумалась на мгновение:
— Лизкина подруга… друзья Дэна. Марианна приходила в пятницу… Леша вчера, — совсем тихо закончила я и тут же покачала головой. — Он все время был у меня на виду. Он не мог этого сделать.
— Инеев?.. А зачем он приходил? — отстраненно спросил Димка. Причем как-то он был слишком показательно холоден и равнодушен.
— Предлагал себя для инициации Лизки.
— И сегодня ее выставили на торги.
Тишина была очень многозначительной.
— Он не мог этого сделать.
— Почему?
— Потому что не мог, — буркнула и отвернулась.
Шеф тяжело вздохнул:
