Но Сергей, выслушав брата, вновь посмотрел на меня тем самым взглядом, от которого зуд шел по коже и хотелось чесаться. Сильно хотелось, приходилось сидеть, сцепив руки на коленях.
— Я думал, что с вас давно сняли это проклятие, — удивленно произнес он, слегка склонив голову набок.
— Что?
Этого я точно не ожидала услышать.
— Ваш отец рассказывал о вашей… проблеме. Даже странно. — Сергей встал из-за стола и двинулся ко мне.
А вот этого мне совсем не хотелось, не надо подходить ко мне так близко. Но кто меня спрашивал? Мужчина сел на корточки прямо передо мной и начал изучать.
— Сильный блок, я почти ничего не вижу. Почему они его из вас просто не вытащили, не пересадили назад в артефакт?
— А это возможно? — подал голос Димка, он тоже не хотел сидеть на месте и теперь стоял за спиной брата.
— Да, — ответила я. — Но не в моем случае.
— Почему? — продолжал допрос шеф, а Страж молчал, аккуратно сканируя.
— Потому что, во-первых, выплеснуть я его могу только в одном случае, — отчаянно постаралась не краснеть.
Я же ведьма, а не девочка-школьница, которая первый раз говорит о сексе. Но под непроницаемым взглядом Стража все равно покраснела. Одно дело говорить об этом с Димкой, которого знаешь как облупленного, и совсем другое — обсуждать с малознакомым колдуном. Черт, у меня возникло такое ощущение, что мы сейчас обсуждали не снятие проклятия, а способы самоудовлетворения.
Иногда мне хотелось, чтобы той попытки с Лешей не было. Тогда бы я не узнала, что такое страсть, не испытала оргазм… И сейчас мне не снились бы столь яркие эротические сны. Я бы не просыпалась, задыхаясь от желания, дрожа от неудовлетворенности… Мне бы не приходилось пользоваться артефактами, чтобы хоть как-то получить разрядку, да и просто не сойти с ума от сущности, которая периодически начинала скулить от голода.
Но артефакты… они как фальшивка, пусть и качественная, они никогда не смогут заменить ощущения от прикосновения мужских рук, сладость губ, жар кожи, тяжесть крепкого тела. Это как сахарозаменитель для любителей шоколада.
— Во-вторых, размеры этого проклятия неизвестны, — продолжила я. — А вдруг артефакт, который для этого изготовят, не сможет все впитать, и оно перейдет на постороннего невинного человека? А если их будут десятки, сотни? А если я полквартала уничтожу? Артефакт, в котором раньше сидела эта зараза, был ликвидирован почти двадцать пять лет назад.
— Перестраховываются, — кивнул Сергей и поднялся. — В чем-то они правы, риск очень велик. «Мертвый огонь» — весьма сильное проклятие… Мне надо подумать. Вам же давали блокирующее зелье?
— Да… только оно дома осталось.
— Сделают еще. — Страж задумчиво потер подбородок. — Есть один вариант, но… мне надо подумать, кое-что проверить и подготовить. А пока поговорите с сестрой.
«Поговорите с сестрой».
Как будто это так легко.
У самой двери я остановилась, но повернуться не решилась.
— Скажите, а есть новости о деле отца?
— К сожалению, пока все без изменений.
Кивнула и вышла.
…Глубокий вечер, почти ночь, духота… или мне трудно дышать от слез, что льются и льются из глаз сплошным неиссякаемым потоком?
— Вы никому не должны говорить о том, чем занимался ваш отец. — Страж стоял надо мной со стаканом воды и все говорил и говорил, пытаясь достучаться до моего сознания. — Если будут спрашивать, отвечайте, что ничего не знаете. Совсем ничего. Поверьте, это может спасти ваши жизни…
— Я понимаю.
— О том, что я приходил, тоже никому ни слова.
— Да… Скажите, их найдут?
— Мы сделаем все, что в наших силах. Но ваш отец перешел дорогу слишком многим высшим магам. Ему почти удалось изменить мир.
Я подняла голову, чтобы внимательно посмотреть в зеленые глаза Стража, которого видела всего второй раз в жизни, и я надеялась, что в последний.
— Мир нельзя изменить. А вот он может уничтожить любого из нас.
Страж первым отвел взгляд.
— Помните о том, что я вам сказал. Помочь я вам не смогу, мы больше не увидимся. Лишний раз привлекать к вам внимание не стоит.
…А я ведь была практически уверена, что больше его не встречу никогда. Кто бы мог подумать, что так все обернется и наши дороги опять пересекутся.
— Сергей занимался делом твоего отца? — Димка ждал меня в коридоре.
— Нет. Он просто был с ним знаком когда-то. Вот я и подумала, вдруг есть какие-то новости.
— Ясно. — Шеф окинул меня долгим взглядом.
Такое ощущение, что у него возникли какие-то подозрения, сомнения в правдивости моих слов. Но я ведь действительно не соврала. Сергей не занимался и не занимается расследованием гибели родителей. И знаком он был именно с отцом. Я видела его всего однажды до того дня, и то совершенно случайно. А после смерти родителей мы больше никогда не пересекались.
Я вообще выбросила все воспоминания о Страже из головы, слишком опасны они были, поднимали слишком серьезные пласты вопросов, ответы на которые лучше не знать.
Быстро переоделась в купальник, нацепила сверху легкий сарафан и пошла на пляж.
Дэн все еще плескался, а Лизка лежала на животе и загорала. Передо мной встала дилемма — искупаться и потом поговорить или сначала поговорить. Конечно, правильнее было бы пойти по первому варианту, но… я же могла потом струсить и вновь отложить разговор на неопределенное время. Как бы противно ни было это признавать, но Сергей прав. Мне пора прекращать вести себя как озабоченная клуша-наседка. Лиза уже большая девочка и заслуживает соответствующего отношения.
— Как же здесь хорошо. — Она повернулась и слегка приподнялась, опираясь на руку, когда я подошла ближе и села рядом с ней.
— Смотри не обгори.
— А я кремом намазалась. Ты чего так долго?
— Да так, кое-что надо было решить.
— Он же нас не выгонит? Страж?
— Не выгонит. — Я поправила влажный золотистый локон, что падал на ее лоб.
— Он такой странный… такой шрам… Почему он не обратился к пластикам?
Я пожала плечами, как-то не задумывалась над этим вопросом. Шрам и шрам. Нас это не касается.
— Наверное, он для него что-то значит.
— Слушай, а это правда, что Стражам разрешено заключать браки без каких-либо последствий для себя, что они не лишаются сил?
— Правда. Но они если и заключают браки, то только с людьми.
— Из-за того, что видят наши сущности, да?
— Да. Сложно любить кого-то, когда видишь его отравленную сущностью душу. — Я даже обрадовалась, что разговор ушел в другую сторону, возникла небольшая передышка.
